— Тот серийный убийца из Краха.
— О, пожалуйста. Джейми Дорнан. Это был Джейми Дорнан. Ты, наверное, тоже из-за него ерзал.
Линк рассмеялся и насыпал свежий попкорн в миску, прежде чем вернуться к ней. Потому что он был задавакой. Никчемное, бл*дь, существо.
Сев на диван, он снова включил фильм и снова обнял ее. Камилла притворилась, что не против, но я знал, что она хотела его прикосновения так же сильно, как я хотел находиться в психушке.
Остальная часть фильма прошла без инцидентов — пока он не начал целовать ее шею. Огонь пылал у меня в голове, поджигая рассудок и мой самоконтроль. Линк провел рукой по ее талии, затем поднял руку и стал ласкать ее грудь через рубашку.
Она коснулась его руки и закрыла глаза, когда он поцеловал ее, но ее там не было. Не совсем. Она была здесь, со мной. Его прикосновение было всего лишь искусственным заменителем. Стараясь успокоиться, я повторял себе это снова и снова.
Когда я был ребенком, мой отец учил меня маленьким стишкам. Они должны были напоминать мне, как быть человеком, когда люди наблюдают за мной или когда я нервничаю.
«Улыбайся, когда они улыбаются. Это выиграет тебе время. Если сомневаешься, подожди. Эмоции всегда будут показывать то, что они чувствуют».
Я напевал простые песенки, чтобы успокоить свой гнев. Но, похоже, это не сработало, не тогда, когда Линк толкнул Камиллу на диван и накрыл ее своим телом.
— Что я сделал неправильно? — я снова прокрутил в своей голове разговор, который состоялся с моей взрослой соседкой. — Она улыбалась, поэтому я подумал, может, и мне стоит посмеяться, — я ковырнул носком ботинка траву, опустив голову, чтобы яркое солнце не слепило меня.
Папа встал на колени, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.
— Я знаю. Иногда эмоции могут сбивать с толку. Себастьян, ты должен понять смысл. Стихов больше недостаточно. Люди слишком сложны, и теперь тебе нужно понять нюансы, когда ты стал старше.
— Например? — я делал то, чему меня учили. В чем была проблема?
Он покачал головой и посмотрел на меня уставшими глазами.
— Нюансом вашего разговора с миссис Пенни было то, что она обсуждала свою умершую в прошлом году дочь.
— И она улыбнулась, — я кивнул в знак подтверждения. — Это значит, что я должен улыбаться или, может быть, смеяться, верно?
Он сжал мои плечи и прищурился.
— Нет, сынок. Нет. Она улыбалась, потому что думала о любимом воспоминании, о Розе. Но самая настоящая эмоция, та, что была скрыта под улыбкой, — это горе. Когда кто-то, кого мы любим, умирает, нам грустно.
— Например, когда умерла мама? — я чувствовал себя более смущенным, чем когда-либо. Однажды она просто не встала с кровати. Папа рассказывал мне о смерти, но я не понимал, что она реальна. Пока мама не ушла.
— Да, именно так, — уголки его губ опустились вниз, а в его глазах показались слезы. Я легко узнал его печаль, так почему миссис Пенни было так трудно понять?
Он откинул голову назад, а затем посмотрел в мои глаза.
— Ты должен смотреть глубже. Понять то, где правда в человеке. Увидеть, что им нужно, чего они от тебя ожидают. Вот, что делает тебя человеком. Пытайся объединить все услышанное, учесть все нюансы. Есть ли в этом смысл?
«Нет, ни в коей мере», — но я решил отложить препирательства до тех пор, пока у меня не будет времени подумать о них.
— Думаю, да.
— Хорошо, — он стоял, и его тень закрывала солнце. — В следующий раз, когда миссис Пенни упомянет Роуз…
— Я не буду смеяться.
Он похлопал меня по плечу.
— Это только начало.
Я пристально рассматривал Камиллу, искал все ее нюансы. Она говорила со мной, ее тело, ее глаза — все. Я мог запросто читать ее, и не требовалось никаких догадок. В первую очередь, возможно именно это и привлекло меня, то, как она сигнализировала свои эмоции непосредственно мне, как будто мы были связаны тонкими, невидимыми нитями.
Линк все еще был на ней, он настойчиво ее целовал. Я вытер свои потные ладони о штаны и подумывал позвонить ему и задать вопрос по поводу работы. Все, что угодно, лишь бы увести его от нее. Но мне не пришлось этого делать. Моя Камилла, должно быть, как-то почувствовала мой гнев, потому что она прижалась к плечам Линка.
Он отступил.
— Тебе бы понравилось, если бы я был плохим парнем? — его слова прозвучали разочарованно.
— Почему ты спрашиваешь? — она выглядела потрясенной. — Нет, конечно, нет. Ты лучший мужчина, которого я когда-либо встречала.
— Тогда почему ты продолжаешь отталкивать меня? — он снова начал ее целовать, все еще слишком нежно. Но ей не хотелось нежностей. Моя Камилла хотела такую тьму, которую только я мог ей дать.
Линк никогда не мог быть кем-то, кроме как идиотом на белом коне. Как бы он ни старался, он не смог бы спасти Камиллу от меня, потому что в глубине ее сердца она жаждала меня. Прекрасная Дева хотела монстра больше, чем рыцаря.
Она покачала головой и снова мягко толкнула его за плечи. Он откинулся на спинку дивана и потянул ее, чтобы она села рядом с ним. Его спина напряглась, что, как я понял, означало гнев, но он говорил слишком тихим голосом, и я не мог слышать. Я ухмыльнулся, когда подумал о том, какие синие, должно быть, были его яйца.
Она скрестила руки на груди в защитном движении.
— Мне очень жаль.
— Все в порядке, — он отодвинул свои бедра и свой бесполезный стояк от нее, — я не должен был давить на тебя.
Жалкий ублюдок.
Они еще какое-то время поговорили, а затем она встала с подавленным видом, который сказал мне, что она не останется у него на ночь. В течение нескольких недель, которые я наблюдал, я был приятно удивлен каждый раз, когда она отказывалась спать с Линком. Когда мы впервые встретились, я принял как должное, что они трахались, но я ошибался. Как будто Камилла знала, что ждет меня.
Он проводил ее к двери и поцеловал на прощание, а затем наблюдал, как она уходит. Камилла поедет в квартиру своей подруги Вероники. Я подключил наблюдение и за ее квартирой, вместе со всем остальным. Когда Камилла была в городе, она ночевала там, так что мне нужно было знать, что происходит и в той квартире.
Линк закрыл дверь и прислонился к ней, положив руку на свой сток. Он направился в гостиную и открыл ноутбук. Я узнал, что у него есть особая слабость к аниме-порнушке. Верный своим принципам, он включил свой самый излюбленный фильм, чтобы подрочить, — на экране появилась большегрудая девочка-аниме в окружении нескольких разных мужчин, собирающихся заняться групповушкой. Японский буккаке[8].
Я издал звук отвращения и закрыл ноутбук, прежде чем его сольная партия разошлась по полной. Он был придурком. Если бы у меня была такая девушка, как Камилла, я бы дрочил на нее каждую гребанную ночь. Нет, на самом деле, если бы у меня была такая девушка, как Камилла, я бы пожирал ее киску, как будто это было соревнование, а затем погружал свой член глубоко в нее при каждом удобном случае, который бы у меня был.
Я встал и принял несколько таблеток «Тумс»[9].
Линк не мог продвинуться дальше, потому что он не подходил моей девочке. И поэтому ему суждено было провести ночи, дроча на своих мультяшных персонажей, в то время как я фантазировал о том, как идеально Камилла будет чувствовать себя на моем члене.
8
Буккаке — форма группового секса, при котором, в самом распространённом случае, группа мужчин, попеременно (или вместе) мастурбируя, эякулируют на одного участника, преимущественно на его лицо, рот.