Я стукнула его по руке.
— Фу!
— Это правда. Ты горячая мечта для них, — он наклонился ближе и укусил меня за мочку уха. — Для меня тоже.
— Не возражаешь, если я вмешаюсь на мгновение? — прервав наш флирт, холодный голос остановил нас посередине танца.
Глава 3
Себастьян
Линк хотел возразить, его тело напряглось, когда я подошел ближе к Камилле. Но есть довольно много привилегий, когда ты генеральный директор Lindstrom Corp. Я уставился на него, ожидая его неизбежного согласия.
— Нет, что ты, я не против, — его тон был не таким приглашающим, как сказанные им слова, но мне было все равно. Он может дуться, стоя в сторонке, всю оставшуюся ночь, меня это вполне устроит. Я должен был приблизиться к Камилле, используя свое положение в качестве босса Линка, чтобы добраться до нее.
— Спасибо, — я отмахнулся от него и сосредоточился на ней.
— Если Камилла, конечно не возражает, — сказал он.
Она посмотрела на меня через плечо глазами, окаймленными густыми черными ресницами.
— Эм… конечно.
Она привлекла меня в тот момент, когда я увидел ее рядом с ним. Ее скромная попытка поправить подол платья открыла восхитительный вид на ее длинные красивые ножки, но подойдя, я увидел большее — нескрываемый интеллект, который искрился в ее глазах. Я должен был узнать ее, даже если это означало вырваться из моей привычной оболочки, чтобы приблизиться к ней. Это желание было спонтанным и необходимым.
— Позволите? — я протянул слегка дрожащую руку, приглашая ее на танец.
Скачок адреналина в моём мозгу давал понять, что я близок к тому, чтобы обладать тем, что хочу. «Возьми ее», — шептал мой внутренний голос.
Ощущения были столь же странными, сколь и сильными. Что со мной случилось? Необходимость взять ее, украсть, почти ошеломила меня, но я подавил эти желания.
Сокрытие моих истинных намерений было самым важным аспектом моей личности. Если бы люди знали, кем я на самом деле являюсь, я стал бы изгоем. Вместо этого я был генеральным директором огромной лесохозяйственной компании, которой руководила моя семья в течение трех поколений.
Камилла между тем бросила неуверенный взгляд на Линка, который одобрительно кивнул. Посмотрев на меня, она, казалось, двинулась вперед, в мои объятия. Прикосновение ее шелковистого платья, скольжение ее теплой ладони в мою — я был жадным для всего этого. На моем лице была наиболее часто используемая маска равнодушия, несмотря на то, что каждая шестеренка и винтик внутри меня поворачивались и звенели, будто я был машиной, проснувшейся после долгого, темного сна. Ее энергия была похожа на топливо в моих венах, что приводило меня в действие для какой-то таинственной цели.
Зазвучала медленная песня, и мы присоединились к другим танцующим. Девушка сжалась в моих объятиях и теперь чувствовала себя не в своей тарелке.
Ей должно было быть комфортно со мной, чтобы открыться, и тогда я смог бы понять, о чем она думает. Ее глаза метались по залу, она избегала встретиться со мной взглядом. Я хотел заставить ее рассказать мне каждую мысль, которая мелькала у нее в голове. Но это не сработает. Мой отец работал над моей утонченностью, как он это называл, в течение многих лет, до такой степени, что я был марионеткой совершенных манер, марионеткой на веревке в руках кукловода. Потяните сюда, и я улыбнусь. Потяните туда, и я выражу свои соболезнования. К сожалению, я никак не смог найти причину для ее похищения. Но у меня в запасе было несколько трюков.
Песня переключилась на другой медленный танец, певец напевал старую мелодию Смоки Робинсона[1]. Хотя Камилла была в моих объятиях, ее молчание было пропастью между нами, которую я намеревался пересечь. Раскинув мозгами, я пытался решить, что нормальный человек скажет в этой ситуации, за какие веревочки нужно потянуть? Это было уравнение, которое я пытался решить с самого детства, — понимать людей, выяснить, чего они хотят, таким образом, чтобы никто не заметил, что со мной что-то не так.
Она упомянула о своей работе и, казалось, наслаждалась разговором о ней. Я поинтересовался:
— Сколько у вас учеников?
Камилла выгнула брови и наконец-то встретилась со мной взглядом.
— В каждом моем классе около десяти учеников, и я провожу пять пар в день.
— Похоже, что классы небольшие, — я не мог точно сказать, какое количество считалось нормальным, так как после первого года мое обучение проходило на дому. По-видимому, после того произошедшего инцидента, когда по пути в класс в меня врезался другой ученик и в порыве гнева я крикнул ему, что собираюсь выбить из него дерьмо, тогда я был осужден своими родителями и директором моей частной школы.
1
Мастер романтической соул-музыки и завсегдатай американских чартов на протяжении трёх десятилетий, Робинсон заработал от фанатов прозвище «король Мотауна». —