Вместо того чтобы слушать, я прервала поцелуй и встала. Но когда я это сделала, то выронила свой бокал, разбивающийся звук пронесся по большой столовой.
— Осторожно.
Себастьян поднял меня и усадил подальше от разбитого стекла.
Рита вбежала и сразу же начала убирать беспорядок.
— Мне очень жаль.
— Все в порядке.
Себастьян опустился на колени и протянул Рите несколько больших осколков.
Я вытащила пакетик из кармана и вытряхнула его содержимое в бокал Себастьяна. Крошечные кусочки измельченных листьев погрузились в красную жидкость, почти исчезая у меня на глазах.
Себастьян встал и подошел к буфету за новым стаканом. Он наполнил его наполовину и протянул мне через стол.
Рита вытерла вино и вернулась на кухню.
— Спасибо, — крикнул я ей в спину.
Себастьян снова занял свое место.
— Не думаю, что когда-либо в жизни ела так много.
Он схватил бокал и поднес его к губам.
Я затаила дыхание.
— Подожди.
Он отстранился и посмотрел на меня. Мой желудок сжался.
— Тост.
— О? — я думала, что могу упасть в обморок от стресса. — За что?
— За нас, — он протянул бокал.
Я протянула свой и чокнулась с ним.
С улыбкой он поднес стакан к губам и выпил. Я последовал его примеру, сделав два больших глотка вина.
Из моего краткого изучения кониум макулатум, широко известного как смертельный болиголов, я знала, что самые мощные токсины содержатся в его листьях. Когда я попросила у Джерри цветок, я понадеялась, что никто не обратит внимания на растение, которое выглядело не более чем уменьшенной версией «Кружева королевы Анны». Мои надежды оправдались. Когда я вернулась из города, растение было включено в поставку Джерри.
Я взяла только два листа, высушила их с солью и растерла в ступке. Шесть листьев приведут к смерти. Два, однако, вызовут временный паралич.
Себастьян поставил бокал.
— Не хочешь… — он закашлялся и вцепился в спинку стула.
— С тобой все в порядке? — я встала.
— Я в порядке.
Он несколько раз моргнул.
— Я… — он напрягся и с грохотом упал. Мое сердце заколотилось от страха, когда он упал на пол, но это был единственный способ.
Рита выбежала из кухни, ее глаза расширились, когда она увидела Себастьяна, лежащего на полу с закрытыми глазами.
Мне пришлось бежать. Второго шанса у меня не будет.
— Мне очень жаль.
Слезы застилали мне глаза, когда я бросилась в фойе. Схватив пальто Себастьяна, я рывком распахнула входную дверь и выхватила ключи из его кармана.
Квадроцикл завелся, и я помчалась по подъездной дорожке, оставив позади ярко освещенный дом. Свобода была прямо передо мной. Все, что мне нужно было сделать, это бросить вызов ледяному воздуху, моему разбитому сердцу и чувству вины, которое угрожало раздавить меня.
Я взобрался на вершину холма и направилась к воротам вдоль шоссе. По счастливой случайности они были открыты настежь. Квадроцикл мчался сквозь темную ночь, неся меня и все мои надежды. Когда я добралась до открытых ворот и выехала на шоссе, то почти не могла поверить в это.
Повернув направо, я направилась к городу. Пока я бежала, мимо не проехало ни одной машины, но этого следовало ожидать в сочельник в такой глухомани. Дорога то опускалась, то поднималась, и каждая миля немного отличалась от предыдущей. В одном месте поднимались обе стороны дороги, серые каменные стены сияли в лунном свете. Еще через несколько минут в гул мотора начал вторгаться какой-то звук. Звук вертолета. Тот, который я узнала.
Вся кровь отхлынула от моего лица, когда вертолет пролетел над головой и начал лениво опускаться на землю примерно в пятидесяти ярдах впереди. Я оглянулась и увидела фары. Вспышка надежды погасла, когда я узнала лимузин Себастьяна.
Я остановилась. Вся надежда, которую я сдерживала, улетучилась и растворилась в холодном воздухе. Он поймал меня, случилось так, как он говорил. Бежать было некуда. Все было кончено.
Вертолет приземлился, и Себастьян — тот самый человек, которого я считала парализованным всего несколько минут назад, вышел из кабины и подошел ко мне.
Глава 41
Себастьян
Выражение ужаса на ее лице разрывало меня на части. Я был причиной этого. Ей было больно, и это я причинил ей боль.
С того момента, как она заказала болиголов, я знал план ее побега. Мне было интересно, собирается ли она убить меня или просто вырубить. Учитывая количество болиголова, которое она бросила в мой стакан, это было последнее. Я решил считать это небольшой победой.