Миша засмеялся и поцеловал меня в макушку. Интересно, он так и будет меня по частям целовать, оставляя губы в конце списка?
− Теперь можно музыку включить? − поинтересовался сын Ворона. − А то девчонки меня достали уже!
− Мы танцевать хотим! − заявила Мила.
Остальные дети согласно закивали.
− Включай! − кивнул Леша.
Заиграла музыка, все разбрелись по разным местам. Кто − танцевать, кто − за стол (это я, конечно, о Царе), а кто − на улицу. А мы с Мишей так и стояли. Я набралась смелости и обняла его за шею, а он наклонился, чтобы мне было удобнее.
− Пойдем в мою спальню? − предложил он. Я робко кивнула. Мы поднялись на второй этаж, в спальню Миши. Свет он не включил, а меня это обрадовало: так спокойнее, в темноте я буду меньше стесняться. − Летом, если мы не на гастролях, то почти все время тут, − сказал он и подошел к окну. − Хотя, я бы и сейчас здесь остался. За городом мне лучше, особенно зимой. Тихо очень. А еще соблазнов меньше, − добавил он. Я подошла к Мише сзади и крепко обняла его. Колдун взял мою руку и поцеловал ладошку, а я затаила дыхание. Мы немного так постояли. Потом Миша повернулся и присел на подоконник, подтянув меня к себе. Я обняла его за шею, а он положил свою голову на мое плечо. − Это мой первый трезвый Новый год, − тихо признался Колдун.
− И как он тебе?
− Лучший!
− Потому что другие ты не помнишь? − пошутила я.
Он рассмеялся.
− И поэтому тоже, — мы помолчали. Я могу вечно так стоять, только бы он не отпускал меня! − Кристи? − через время шепнул Миша и выпрямился. Я подняла голову. − Я тебя очень люблю, − глядя мне в глаза, сказал Миша.
Боже, я чуть с ума не сошла от счастья! Пока я соображала, что сейчас моя очередь признаваться в своих чувствах, Колдун наклонился ко мне и, наконец, нежно поцеловал в губы. Я почти замурлыкала, его губы – самое вкусное из всего, что я когда-либо пробовала!
Когда Миша отпустил меня, я уткнулась ему в плечо и трусливо прошептала:
− Я тебя люблю.
Он счастливо рассмеялся.
− Давно?
Я удивленно подняла голову, а Миша хитро улыбнулся.
− Чего?
− Давно ты меня любишь?
− Что ты знаешь?! − воскликнула я. Кто меня сдал?! Об этом знают только трое, и все они не могли общаться с Мишей, и тем более – без меня! Или у меня, и правда, на лбу написано. Крупненько так, и горящими буковками.
− Кристи, до того, как мы заявились к тебе – ты была на наших концертах?
− Допустим, − уклончиво ответила я.
Миша рассмеялся громче и, как будто − с облегчением.
− А пацаны думали, что я больной!
− О тебе не только они так думают! − тоже засмеялась я.
Он нежно взял мое лицо в руки и посмотрел в глаза. В этом взгляде я утонула. Навсегда.
− Я говорил им, что уже видел эти глазки, а они не верили! Как ни странно, мне хорошо это запомнилось. Четыре года назад мы играли концерт, который я никогда не забуду. В Ростове-на-Дону, ведь ты была там? После концерта вы с подружкой приходили к нам в гримерку. Я тогда выделывался и забавлял себя тем, что пугал твою подругу страшным взглядом, − смеялся Миша. − Черт, я был так этим занят, что тебя заметил, только когда вы уходить собрались! Я увидел твои глаза и сразу же в них влюбился, ты можешь в это поверить?! В глаза, Кристи! Я даже лица твоего толком не рассмотрел, меня поразили глаза! Такие голубые и такие родные! Мои, они должны смотреть только на меня!!! Мне было не важно, кто ты. Не важно, сколько тебе лет, откуда ты… я тогда навсегда оставил душу в твоих глазах! А потом вы так быстро ушли, что я даже имени твоего спросить не успел! Странно, да? Даже смешно, сейчас я бросил ради тебя, а тогда стал принимать чаще, чтобы увидеть тебя хотя бы под кайфом, − я вздрогнула, а Миша прижал меня к себе крепче. − А когда мы пришли к тебе, я психовал, что пацаны хотят взять в группу девчонку-малолетку, и даже не посмотрел на тебя толком! У меня было столько возможностей тебя узнать, но я все их упустил! На видео, что показывал нам Гаврила, твоего лица не было видно, у тебя дома я на тебя сам не смотрел, чтобы ты поняла, что не все будут тебе рады и отказалась от их предложения, а когда гуглил о тебе – не смотрел фото, только читал. Мне же было плевать, как ты выглядишь, я не собирался тебя брать, − признавался он. − А вот в студии, когда ты поставила мне условие, и я подошел к тебе близко – я, наконец, узнал тебя и понял, что спасен! Но я повел себя, как идиот, обижаясь, что ты посмела мне условия ставить, и упустил тебя. Ненавижу эту дебильную черту своего характера! Все должно быть по-моему, а потом я страдаю от этого частенько. Кристи, ведь тогда, в Ростове, это была ты? Я ни с кем твои глазки не спутаю, как бы пьян я ни был!