− Мистер Бодун и тебя посетил? − догадалась я.
Она кивнула.
− Вась, телефон твой где?
− Не знаю, − пожала я плечами. − А что?
− Ты помнишь, что тебе вчера звонили?
Я присела рядом с ней. Такое забудешь.
− Царь? Помню. И?
− Вот я и спрашиваю, телефон твой где?!
− Так, а зачем он тебе?
− Да позвонить надо и узнать, как там твой наркоман! − взорвалась она. − Ты че такая тупая-то с утра?!
− Он не мой. И с каких это пор ты так о нем переживаешь?
− Боюсь, чтоб он не умер.
− Да ладно? − не поверила я. − Странно.
− Ничего не странно. Не хочу потом на твои похороны идти, − мрачно ответила она. Я поджала губы. Черт, она меня спалила. − Так, где телефон?
− Да не знаю я! В баре, наверное, забыла.
− Прекрасно. Поехали.
− Куда?
− Да Вася, блин! В бар, куда еще?!
Я цокнула и пошла одеваться. Не хочу я узнавать, как он. Страшно.
− Слушай, а как мы вчера домой-то попали? − уже сидя в машине, поинтересовалась я.
− Приехали на моей машине с услугой «пьяный водитель».
− Вообще не помню ничего!
− Может, и к лучшему, − решила Настя.
Мы приехали в бар, где вчера веселились, и нашли администратора. Как я и думала, телефон вчера так и остался на столе, а работники бара не смогли меня об этом оповестить, потому что телефон был с паролем. Когда я его включила, посыпались сообщения о пропущенных звонках. О, да они все мне звонили! Самым настырным оказался Царь, тридцать шесть пропущенных! В душу закрался всепоглощающий страх: а вдруг − все?
Еще были пропущенные от родителей. Вот черт, я хотела все им рассказать, когда в Америку вернусь. Решив оттянуть горький момент, я набрала маму.
− Кристи, где тебя носит?! − возмутилась она, взяв трубку.
− Мам, я в Москве, у Насти в гостях.
− Это я уже знаю. Что вчера произошло?
− А что произошло? − на всякий случай уточнила я, вдруг, она о другом?
− И дернул же меня черт сегодня в интернет полезть! Там столько твоих фото с пьяной рожей и синяком на всю шею! Что случилось?! А еще сегодня целый день по новостям говорят, что у Миши передоз! Он что, снова начал? Он же обещал! Папа в ярости, собирается к тебе в Питер.
− Так, стоп! − перебила я. − В Питер не надо, я завтра в Америку улетаю. Соскучились – там и встретимся. Пьяной рожи уже нет, протрезвела. Шея тоже почти в норме. Насчет Миши: это долгая история, и я пока не готова ее рассказывать. Не волнуйтесь, все нормально, я живая.
Пока что.
− Я жду объяснений, пусть и позже.
− Хорошо, − я отключилась.
Так, теперь Царь.
− Что там, Вась?
− Фоток наших куча со вчерашнего веселья.
− Блин.
− Да пофиг, − я дрожащей рукой набрала номер Андрея.
− Че, проспалась? − ответил он.
− Проспалась. Что там?
− Там – это в больнице?
− Нет, я звоню спросить, покушал ли ты! − повысила я голос.
− Покушал. Еще вопросы?
Ты посмотри, он издеваться надумал!
− Андрей, что с Мишей?
− Жив пока.
− Пока.
− Ты дура, что ли?! − заорал Царь. − Он себе лошадиную дозу вколол, поэтому «пока» в любой момент может оборваться! Тем более что сам он за свою жизнь вряд ли станет бороться. Чтото мне подсказывает, что я прав. А она там бухает, блять!
− От меня что надо?
− Присутствие, овца ты тупая!
− Ты комплименты-то попридержи! Он в сознании?
− Нет. Надеюсь, что все же очнется. Все мы надеемся.
− Я не приеду.
Он вздохнул.
− Если бы я вчера не приехал – Михи бы уже не было, ты понимаешь?! Он ширнулся прямо перед моим приездом.
− Ты молодец, всегда вовремя появляешься, − похвалила я, отчаянно прогоняя все всплывающие картинки из своей головы.
− Крис, он тебе записку оставил. Только тебе.
− И что там?
− Я не читаю чужого. Вот катись сюда, и сама прочтешь.
− Еще я в Питер ради записки не летала!
− Дура, бля, − сказал Андрей и отключился.
Я сглотнула.
− Вась, он живой?
− Да.
− Что там за записка?
− Миша для меня написал, перед тем, как ширнуться.
− Вась, ты больная, что ли?! — ужасалась Настя. — Ты почему себя так ведешь?!
− Поехали домой. Там поговорим.
Как только мы оказались в квартире, Настя задала свой вопрос снова. Я, наконец, перестала сдерживаться и заревела в голос.
− Слава Богу! − Настя обняла меня. − А то я уже реально начала переживать по поводу твоего психического состояния!
− Он сказал мне «пошла вон!», столько злости было тогда в его глазах! Он пытался меня задушить, как и Вику когда-то душил! Он этим самым поставил меня наравне с ней, а я не такая, как она! Я желаю ему только хорошего, и никогда не стала бы тащить за собой в ад! Но я ломала его, когда просила от наркоты отказаться! Мише это нравилось, это и была его жизнь! Вечный кайф! А тут я нарисовалась со своими условиями. Не знаю уж − почему, но он каждый день себя ломал, лишь бы я не ушла! А я все же ушла, и он вколол себе смертельную дозу! И опять из-за меня, это я виновата! Я больше никогда не появлюсь рядом с ним. Если Колдун выживет и в этот раз – пусть живет так, как ему нравится. Я не стану его больше мучить! − рыдала я, сотрясаясь в истерике.
− За запиской ты не полетишь?
− Нет.
− Вколол смертельную дозу. Это была предсмертная записка, да, Вась?
− Миша говорил мне, что если я уйду – он это сделает. Я ушла, вот и пожалуйста.
− Мужик сказал – мужик сделал, − задумчиво проговорила Настя. − Только, Вась, ведь тогда получается, что он с тобой счастлив, а не с наркотой и Викой этой, раз жить без тебя не захотел…
− Пожалуйста, не продолжай! − взмолилась я. − Я не хочу передумать. Если я улечу – всем будет только легче. И мне тоже.
− Ты должна сейчас быть в Питере.
− Это ты мне говоришь?!
− Да, лети обратно.
− И полечу. Обратно в Америку.
− А если он умрет?
− Ты мне скажешь. А до этого – больше ни слова о нем, − снова заплакала я.