— Стой. Я еще не закончил.
— Держи карман шире, — огрызнулась я. — Забудь вообще. Я с тобой никуда не иду. Кто тебя знает, может ты голодный, и ужин домой тащишь.
— А раньше ты об этом не думала?
— Я раньше о Дикой Розе и Риккардо думала.
— О чем?
Ответить не успела. Неподалеку раздался дикий женский визг, к нему присоединился еще один, а следом еще.
3
Я кинулась в направлении вопящих. Такова суть моего характера. Если покажется, что с кем-то беда, я мчусь сломя голову на помощь, порой не задумываясь о собственной безопасности.
Метрах в двухстах за мусорным баком обнаружилась небольшая группа, человек из пяти, которая постепенно обрастала новым зрительским составом. Две женщины визжали. Остальные люди, судя по лицам, пребывали в полнейшем ступоре. Я растолкала зевак и пробилась поближе к центру. Первое что бросилось в глаза: из-за ржавого днища выглядывали женские ноги в сетчатых чулках и разбросанные одинокие черные замшевые туфли лодочки с невысоким каблуком. Кто-то потянул меня за локоть назад.
— Не смотри, — это был Гриша.
Я сердито выдернула руку и шагнула за бак. Там в позе сломанной куклы с разорванной шеей лежала девушка в кожаной куртке и ярко-алой короткой юбке. Лицо ее сложно было узнать, да мне и не требовалась. Я узнала одежду.
— Эйна, — одними губами прошептала я. В мозгу пронеслись две мысли. Первая: она все-таки стала жертвой маньяка… или зверя. Вторая: я изменила ход событий в книге.
— Иди сюда, дура! Она мертвая, — сейчас я была согласна с мужиком. Вот уж и правда дура. Гриша вывел меня из толпы и повел куда-то. Я попыталась сосредоточиться. Труп был самый настоящий, всамделешний такой, синий. Читать и видеть своими глазами — разные вещи. А может и не везут меня ни в какой машине скорой. Может я реально попала в этот Саммертхил… хол… От подобных размышлений мартини полез обратно. Я согнулась пополам и тяжело глубоко задышала.
— Ничего, ничего, — погладил меня по голове новоиспеченный знакомый. — Говорил, не смотри.
Я очнулась от своих переживаний и подняла глаза к небесному комментатору.
"Елена не знала кто эта девушка, но одно она знала точно — в эту ночь она уже не сможет заснуть или остаться одна. Она чувствовала себя маленьким напуганным ребенком. Против воли захотелось оказаться в чьих-нибудь надежных объятиях. Лена взглянула на Георга…".
Я в сердцах проматерилась. Дарья, вообще, в выдуманный мир заглядывает хоть иногда повнимательнее? Или она видит только то, что ей хочется видеть?
— Пошли. Поспишь, легче станет.
Я вспомнила разорванное женское горло, темные пятна крови на асфальте и теле, подавила новый приступ тошноты.
— Кто ее так?
Гриша пожал плечами. Я наморщила нос.
— Да брось. Кто-то из ваших. Люди режут, а не разрывают.
— Плохо ты людей знаешь.
— Смотря где.
— В каком смысле?
— Неважно. Так кто ее так?
— По ночам бродит много хищников, — немного помолчав, философски изрек гот.
— Давай без лирики. Просто ответь и все.
Он недовольно покосился на меня.
— Ты слишком грубая. Могла бы и немного уважения проявить.
— Вот точно мой дедушка. Он тоже мне постоянно нудит про нежность, женственность и уважение. Так кто ее так, уважаемый?
— Меня больше тревожит тот факт, что ты девушку знала и постоянно мне на нее указывала в баре.
Закусила губу.
— Я ее не знала. Я стрелки переводила.
— "Сейчас с другой стороны к тебе подсядет юная жертва. Вот ей мозги и промывай. У вас все срастется". Твои слова.
— Хорошая память, — присвистнула я. — А дедушка постоянно все забывает.
— Ты второй раз сравниваешь меня со своим дедушкой, зачем?
— Ну ты же старый?
— Я бессмертный.
— Без разницы.
Гриша схватился за голову.
— Ты кто такая? — почти заорал он на меня.
Как-то вспомнила, что не представилась.
— Я — Лена!
Он застонал.
— Ты — дура. Бросить тебя здесь, и пусть Эрик убьет ко всем демонам.
— А кто такой Эрик?
— Глава клана Саммертхольских чащ.
— А ты?
— Я — изгой.
— А-а, — протянула я, вспоминая информацию с обложки. Эх, надо было побольше прочесть. — А оборотни?
— Это не территория стаи.
— А-а, — глубокомысленно протянула я опять. — Понятно.
— Так откуда ты такая взялась?
Я решила расколоться, пока мы еще не покинули людный освещенный проспект.