— Ох, неужели сестрёнка за меня переживала?
— Вольф, — герцог даже не взглянул на него, и он заткнулся.
Наконец-то. Кажется, конфликт решён. Только теперь меня терзают смутные сомнения… Если я скажу, что хочу разорвать помолвку, «отец» меня не придушит?
В тишине звенели столовые приборы. Вольф и герцог ели спокойно, как будто не было этой недавней пугающей сцены. Обычный семейный ужин. Н-да.
— Что не ешь, сестрёнка? — как бы между делом спросил Вольф.
Опять ему не сидится молча! Я с подозрением сощурила глаза. Что это он ко мне так обращается? Не считает семьёй, но каждый раз подчеркивает, кто мы друг другу. Мой «брат» немного глуповат? Или у него это слово — фетиш?
— Но почему ты зовёшь меня сестрой? — осторожно уточнила я.
— Потому что ты... я... — он растерялся. Кажется, раньше он об этом вообще не задумывался. — Это сарказм, глупая ты Летиция. Кто же в семье зовёт друг друга «брат» и «сестра»?
Точно, Летиция, это теперь моё имя. И мой «брат», оказывается, не туп и не фетишист, просто шуточки у него непонятные и слишком завуалированные. Я с пониманием покивала головой.
— Предлагаю начать всё сначала, как незнакомцы. Я не помню наших взаимных обид, но если была не права, то прости.
«Брат» уставился на меня, моргая большими круглыми глазами. В молчании прошло несколько секунд.
Вошли ещё горничные, после кивка графа забрали нашу еду и поменяли на десерты. Глянув на мою почти полную тарелку, одна из горничных засомневалась, убирать ли её. Но я, сказав что наелась, сама протянула её ей. Энн приносила мне печенье, чай и варенье в «книжную» комнатку, так что сейчас есть не хотелось.
Вольф так ничего и не ответил. Не извинился даже. Что ж, раз так, мне будет лучше его избегать. Поковырявшись в десерте, похожим на пудинг, я решила, что нет смысла оттягивать неизбежное. Смело подняла взгляд на герцога. В конце концов, я родная дочь, может, он будет помягче?
— Отец, я хотела кое-что сказать...
Смелости поубавилось, как только наши глаза встретились.
Глава 7
— Да, Летиция? — раздался бархатистый бас герцога.
Он отложил столовые приборы и спокойно смотрел на меня. Пока что спокойно.
— Простите, что не сказала раньше, но вы были заняты... — я с опаской наблюдала, не появится ли вокруг его тела снова эта красная дымка.
Что герцог занят мне говорила Энн, но как по мне, это не правда: какой отец не найдёт минутки для дочери, которая только что очнулась? Поэтому ждать от него можно чего угодно.
— Я хочу разорвать помолвку с Его Высочеством Юстафом, решившись, выдохнула я.
Две пары глаз с удивлением уставились на меня. Вольф даже жевать перестал.
— Почему? — наконец промолвил герцог.
Правду, что если буду мешаться героине, то мне несдобровать, сказать не могу. Что принц немного подтупливает и много за меня додумывает тоже озвучивать не хочется. Тем более, вдруг я поторопилась с выводами? Вон, братец Вольф не такой идиот, как я думала.
— Не похоже, что принц рад нашей помолвке, — скромно опустила я глазки. — Да и я тоже. Лучше разорвать этот союз, пока не поздно.
— Ха! — вклинился Вольф, которого не спрашивали, — Видимо, ты правда забыла всё за исключением своих дурацких романов. Брак — это политический союз. И тебя несколько лет готовили быть королевой.
Я растерянно смотрела то на «брата», то на герцога, ища подтверждения или опровержения этого заявления. Но «отец» молчал.
— Вот как? Но если моя память так и не вернётся, я же не смогу... я ничего не помню...
— Тебя волнует именно это? Что ты теперь не подготовлена к роли королевы? — наконец, заговорил герцог.
— Да, но не только, — подстраховалась я. Чем больше причин, тем лучше.
— Что ещё? Скажи, — он вроде не злится, но тон голоса даёт понять, что отвечать надо быстро и честно. Это допрос?
— Что мой жених теперь для меня совершенно незнакомый человек.
— Говорил я, нельзя так много читать это непотребство...
— Вольф! — герцог недовольно глянул на «брата», и снова повернулся ко мне. — Летиция, это всё?
Что ж, рискну. Добавим последнюю, очень важную для меня причину…
— Возможно, это неправильное впечатление, но мне показалось, что принц немного э... несообразительный.
— Хахаха! — Вольф резко засмеялся, согнувшись почти пополам (для этого ему даже пришлось отодвинуть стул).
Герцог сделал последнее предупреждение, и бедный Вольф зажал рот ладонью, пытаясь остановиться. Получалось не очень хорошо: то и дело наружу вырывались странные звуки. Тогда Вольф опустил голову и мелко затрясся.