— Замечательно, — тут же согласился Абаль. — Тогда я прогуляюсь у забора с мастером Ясмин, которая бессердечно бросила меня в казематы и исчезла в неизвестном направлении.
Ясмин подавила желание бросить его прямо сейчас. Да как следует. Сердце, нежно сходившее с ума, тут же насторожилось. Нарочно или нет, но Абаль сделал ее центром внимания, и Ясмин давилась сотней сигналов, невольно посылаемых ее окружением. Она просто не успевала их считывать. Возмущение Верна, откровенная ненависть Лёна, глухой протест Хрисанфа, дружелюбный интерес от Илана. Неприязнь от Айрис.
Последнее было обидно. Она понравилась Ясмин и интуитивно хотелось понравится ей в ответ.
— Конечно, — она шагнула навстречу Абалю и царственно подала ему руку. — Я пригляжу за ним.
Последнее она сказала Айрис и прошла мимо в сторону чайного садика, который, судя по угрозам Мечтателя, давно сбежал.
Ясмин расслабилась только, когда световой круг, в котором горели белым огнём лица любопытной родни, остался далеко позади, и она уже не могла найти его взглядом. Абаль шёл рядом — темный и бесшумный, но она чувствовала тепло его руки, потому что их рукава тесно соприкасались. Тропинка между рядами флоксов, слившихся в высокие каменистые-серые громады, была слишком узкой, чтобы можно было соблюсти требуемое этикетом расстояние.
Интуитивно Ясмин понимала, что все, что она собиралась сделать, нужно сделать сейчас. Другого момента может не быть, нужно опередить главу Астера прежде, чем он открыто силой крови запретит ей любые попытки вывести сына Примула из-под прицела. Она уже совсем собралась с духом, когда налетела на садовый камень. Выпал, наверное, из ограждения. Автоматически сжалась в предчувствии падения, но буквально повисла в воздухе.
Абаль легонько дернул ее на себя, и она с облегчением приникла к нему, как к единственной оси координат, узаконенной в этом пространстве.
— Мастер такая неловкая, — шепнул он.
Горячий шёпот обжег щеку. В его голосе слышалось отчетливое удовольствие.
Она совершенно бесстыдно дотронулась до его щеки, которая виделась меловым полумесяцем в полумраке сада. Кажется, они застряли ровно у персиковых деревьев — Ясмин макушкой чувствовала недозрелые круглые персиковые тела. Возможно, что и споткнулась она не о камень.
— Ничего не вижу в темноте, — пояснила она и свою неловкость, и руку на его щеке.
А потом он повернул голову и ладонь обожгло жаром и влагой. Личного опыта у неё было не то, чтобы навалом, но хватало. Но чтобы так… Так ее еще никто не соблазнял. Ее, наверное, вообще никто никогда не соблазнял. Возможно, потому что в цивилизованном мире отсутствовал сам факт настолько интимно-изысканного флирта.
— Что ты делаешь? — спросила она, задыхаясь.
Она слышала мягкий шорох листвы, легкий ветер, трогающий щеки, далекий звон водопада. Восприятие обострилось, как у лисицы. Сердце подскочило к горлу и судорожно колотилось, не давая дышать.
— Хочу получить компенсацию за испорченный вечер, — на этот раз его язык скользнул к самому запястью, и Ясмин автоматически впилась пальцами Абалю в волосы второй рукой.
Она не была уверена, что устоит. А потом Абаль выпрямился и безошибочно нашёл губами ее рот. Она не видела ни зги, и несколько секунд ее целовала сама темнота. Сначала Ясмин ласкала пальцами его волосы из полурассыпавшейся косы, после плечи, а потом он толкнул ее к стволу низкорослого дерева и на них посыпались тяжелые плотные персики.
В глубине души она понимала, что он не тот человек, с которым можно легко встретиться и легко разойтись. Если она влипнет, то как муха в янтарь. Когда настанет время уйти — уйдёт не с высоко поднятой головой, а ползком, ящеркой с перебитыми лапками.
Она должна была сказать «перестань» или «это плохо закончиться», а вместо этого смотрела широко распахнутыми глазами в темноту, ловила губами его дыхание.
— Постой, — сказала она, задыхаясь, когда смогла прерваться. — Возьми метку. Я отдаю ее тебе сознательно и добровольно, силой воли и силой веры, будучи смирённым цветком Варды.
Слова передачи метки от одного члена группы другому не менялись с момента ее создания, но Ясмин потребовалось больше недели, чтобы вспомнить их. Слабое серебряное свечение возникло где-то в центре груди и на поверхность выплыл круглый и до смешного маленький камешек, который она коротким толчком отправила к Абалю. Метки были не в силах долго находится вне человеческого сосуда, поэтому быстро находили новый адресат или умирали, не будучи направленными.