Ясмин окинула взглядом прозрачные стебли Чаровниц и шагнула в сторону от их поляны, после двинулась вперёд. Ей хотелось увидеть, что будет за ними.
Слуга остался на месте, а номер Шесть двинулся следом.
Ясмин прибавила шаг, но тот без труда нагнал ее.
— Ты что-то хотел? — спросила она холодно.
Номер Шесть развернул ее к себе легко и без усилий, как бумажный лист.
— Мастер хотела найти светового вьюна, не так ли?
Она хотела найти светового вьюна?
Да ладно. Она даже не знает, как тот выглядят.
— Последним образцом не обязательно должен быть вьюн, — возразила Ясмин.
И тут же испугалась. Что если, она действительно хотела поймать в качестве образца эти самые световые вьюны?
Ей вдруг пришло в голову, что память, доверенная ей Ясмин, имеет существенные пробелы. Имея доступ к самым редким и ценным сведениям, она по-прежнему ничего не знала о своих спутниках и истинной цели этой операции. Что есть Чернотайя? По какой причине Ясмин бродила здесь полтора месяца, отказываясь активировать метку и вернуться домой? Неужели ее путники настолько бесправны, что не были в силах принудить ее к этому?
В Варде не было рабства. Варда — государство ненасилия, презирающее открытую и бессмысленную силу. Мастер внутри Квадры не может иметь столь высокое влияние, позволяющее нарушить закон.
— Световые вьюны не популярны в нашей лаборатории, — сказала Ясмин.
Номер Шесть молчал и смотрел нечитаемым взглядом, похожий на не до конца прирученного медведя. Не то кинется, не то начнёт кувыркаться и просить велосипед. Это рождало в груди странный трепет, сродни чувству между нежностью и ужасом.
Она не сразу поняла, что это не ее чувства. Это чувства истинной и, скорее всего, безнадежно мертвой Ясмин.
— Надо б сделать этот нынче, Мина, — сказал номер Шесть. — Дар слабеет, покуда мы в Чернотайе.
Она запоздало удивилась — он запросто называет ее Миной, и все эти дурацкие чувства. Они были знакомы с Ясмин ближе, чем просто мастер и подчиненный на одну миссию? Или что-то большее. Любовники?
Она критично осмотрела номер Шесть и решила, что ни за что. Мастер и подчиненный.
— Да, — она отвернулась и двинулась обратно к кокону на скале. — Мы получим образец.
В присутствии номера Шесть ей было не по себе. Уж лучше Слуга.
Смерть должна быть красивой.
Когда они вернулись, Ясмин была вынуждена признать, что они пропустили что-то важное. Номер Два был зол и бледен, только губы подергивались, а Слуга, как и обычно, щурил свои инопланетные тёмные глаза куда-то сквозь них всех.
Он стоял на расстоянии в пару метров и словно в нетерпении постукивал по мягкому даже на взгляд голенищу сапога тонким стальным прутом.
Его оружие.
В голове открылась доступная любому даже несовершеннолетнему Цветку классификация видов, форм и модификаций оружий боевого ведомства. Ясмин любовно огладила взглядом стальную поблескивающую плоть прута. В глубине души она (да не она, черт все возьми, не она!) немного завидовала дару, способному дать оружие высшего порядка. Их от силы три. Ну, может, пять.
Ее кнут был оружием второго порядка, но на пике формы. Ее гордость и разочарование. Она постигла его до предела развития. В ее карьере не осталось непокоренных вершин. Не то что у него.
Голова мгновенно отозвалась нудной болью, словно эти думы набили оскомину и измучили, выпили ее до дна. Сколько ночей она лежала, мучаясь от этой ненависти-любви к этому мужчине…
— Нам нужно…
Найти образец, хотела сказать Ясмин. А вместо этого тяжело качнулась вперёд, утыкаясь к живую и дышащую стену. На неё с немым укором смотрел номер Шесть.
— Отключилась наша родненькая, — сказал он куда-то вбок. — Хорошо бы и кокнуть ее туточки, захоронили бы под Чаровницами, вовек не сыщут. Прожуют ее, мученицу, с косточками…
Слуга, кажется, засмеялся. Его смех— небрежный и легкий — вспорхнул стайкой светляков, чтобы тут же истаять в ее памяти.
— Нельзя забрать метку силой, — мягко сказал он, отсмеявшись. — Но мысль приятная.
Ясмин с трудом распрямилась. Она, что, потеряла сознание на пару секунд?
Она просто обязана была испугаться, но вместо этого вдруг разозлилась. Какое у неё было положение, если они, не стесняясь обсуждают ее смерть прямо перед ней?
— Я все слышу, — заметила она с легким раздражением. — Вы можете помечтать о моей смерти после окончания операции.
Все трое уставились на неё с откровенным недоумением, как если бы она встала на четвереньки или замяукала по-кошачьи. Она понимала, что ведёт себя иначе, чем оригинал, но что она могла поделать?
Кидаться с проклятиями на каждого, кто ее не любит? Можно подумать, что ей пять лет и она колотит каждого, кто с ней не согласен.
Номер Два — она видела его из-за горы живой пугающей плоти номера Шесть — стоял поодаль в любимой позе. Привалившись к основанию горы, служившему защитой их временному гнезду. Взгляд у него был изучающий.
— Это из-за паястра, — наконец, сказал Слуга. — Из-за походных условий, невозможен синтез антибиотика без побочки, так что какое-то время будет так.
— Как так? — тут же уточнила Ясмин. — Я буду терять сознание?
— Возможно, — легкомысленно отреагировал Слуга, что контрастировало с совершенно чёрным настороженным взглядом.
Судя по физиономии, сочувствия он не испытывал. Судя по физиономии, он ждал от неё буквально чего угодно. Ясмин почти физически чувствовала его напряжение.
— Другого лекарства нет, — пассивно согласился номер Шесть перевёл взгляд на неё: — Я даю тебе семипроцентую выжимку болотницы и паястра после того случая, иначе замучают боли. Или воспаление начнётся… Уж не серчайте на глупые шутки.
Ясмин, конечно, кивнула. Даже снисходительно улыбнулась. Знает она такие шутки, размывающие границы между доступным и недозволенным. Говори слово «убить» ежедневно и однажды ударишь. Старая истина.
Волосатая лапа номера Шесть ещё лежала у неё на загривке, как тяжелый горячий блин, придавливающий ее к земле своим весом. Она аккуратно отстранилась.
Память Ясмин разворачивалась в ее голове, как свиток, доверху набитый нужными сведениями.
— Можно дойти до Крушениц, — сказала она. — Там целая поляна, а на их территории часто селятся световые вьюны.
После своего мимолётного обморокам, она, странным образом, знала чуть больше.
— Никогда такого не слышал, — буркнул номер Два.
Ясмин внимательно взглянула на него. Номер Два отличался от них. Он не носил ни дорожного мужеского платья, ни собирал волосы в косу. Солнце окатывало его от белой простой рубахи до сапог, закрывающих колени. Она бы сказал, что он близок к английской простоте, если бы в этом мире существовали англичане.
— В инструктарии это не упоминается, новейшая информация. Возможно, ее включат в поправки в следующем году.
Ясмин очень надеялась, что говорит правду, а не несёт светлую ересь, будучи под веществами доброго доктора номер Шесть. Не хотелось бы, чтобы эти перевозбужденные сотрудники закопали ее в Крушеницах. Те никого не жрут, но мигрируют каждые полгода, перепахивая Темнолесье на двадцать метров в глубину. Учитывая, научный анамнез, она уже через минуту станет компостом.
— Пойдёшь первым, — сказала она Слуге, обернулась к номеру Шесть. — Ты за мной и номер Два замыкающим. След в след, без резких движений. Какой прогноз?
Слуга поморщился.
— Солнце в зените на два часовых оборота, после вернётся дождь, и мы должны его опередить.
Во второй половине дня начнётся водяной ад, с тоской подумала Ясмин.
Два мира соединились в ее голове воедино. Огромные виргии, похожие на гигантские кедры, стояли чёрными ребристыми колоннами, в три обхват каждая, глянцевое облако листвы лежало над головой ещё продолжая затерявшийся в ней дождь.