Где искать ее – я знала. В оригинале работа в госпитале для нищих для Аннабелль была сущим адом, но даже в аду у нее был личный котелок, в котором тихо и тепло. Это была полуподвальная коморка с крошечным окошком, в которое с большим трудом пролезет подросток (или главная героиня, когда ей нужно спасать свою жизнь). Сцена покушения в госпитале для нищих тоже была, и у меня появилась идейка немного Аннабелль припугнуть.
Нужная мне дверь была приоткрыта, и я, услышав голос Аннабелль, остановилась, внимательно прислушавшись. Бывшая главная героиня... материлась, словно не по ней было возрастное ограничение. Чтобы не попасться, я перекинула мантию со свойствами невидимости с изнанки на лицевую сторону и спряталась в ней.
– Кто здесь? – испугалась Аннабелль и дернулась, оглянувшись в сторону двери.
Это было своевременно. Я чуть испугалась ее чуйки и резко отступила на шаг назад. Кошелек, который мне дал Эд, оторвался от пояса и упал на пол. Аннабелль пошла к двери, а я наоборот как можно тише прокралась как можно дальше.
Из узкого дверного проема показалась светловолосая макушка. Аннабелль посмотрела в одну сторону коридора, затем в другую сторону коридора... и украла оброненный кошелек. Вот так святая дева! Впрочем я все ее нутро распознала еще на ее первом чаепитии, когда поймала за использованием глазных капель для создания более жалостливого вида перед зрителями ее концертного выступления.
Разве я не собиралась найти герцога-канцлера и извиниться перед ним за недоверие в божественные силы новой святой девы? Надо пойти, хотя бы вид сделать, что я пыталась его найти.
С довольно сияющим выражением лица я поднялась из подвала, снова надела мантию изнаночной стороной и отправилась в кабинет герцога-канцлера – туда, где я ожидала найти его кабинет в административной части госпиталя с отдельным входом, куда не пускали пациентов.
Постучавшись и не дождавшись ответа, я вошла. Бурное обсуждение между герцогом-канцлером и Артемисом Лебрантом тут же прекратилось. И я даже могла предположить, о чем или о ком они так бурно спорили.
– Маркиза! – воскликнул герцог-канцлер, вскинув голову и посмотрев прямо на меня.
– Ваше Сиятельство, – учтиво кивнул Артемис Лебрант, внешне не выказывая мне никакого презрения. А вот это уже было интересно! С чего вдруг этот человек так присмирел? Я ведь его титула лишила, и он снова стал наследником, временно исполняющим обязанности маркиза, пока не выйдет срок в один год (или вдовствующая маркиза не отправится вслед за супругом на тот свет).
– Добрый день, лорды, – с широкой улыбкой поприветствовала я, не осматриваясь в новом для меня помещении. – Слышу, вы оба были поражены событиями в императорском дворце, но, боюсь, мы вынуждены принять произошедшее событие и действовать так, как нам подсказывают наши сердца.
Что за чушь я сейчас выдала?
– Ваше Сиятельство, хочу напомнить, кронпринц Кайлем – ваш приемный внук! – рассердился Артемис Лебрант. – И сын моей родной сестры! Как я могу принять произошедшее событие?
У меня на лице не дернулся ни один мускул. Что? Приемный внук? Кайлем... Нет, его мать императрица – сестра Артемиса? Она – дочь убитого маркиза? Поэтому бывший кронпринц Кайлем до последнего момента защищал от меня Артемиса Лебранта, своего кровного дядю и потому ближайшего сподвижника?
– Каких дальнейших действий вы от меня ожидаете? – строго спросила я у Артемиса Лебранта.
Именно я загнала бывшего кронпринца Кайлема в угол, но Артемис Лебрант этого до сих пор не знал. Герцог-канцлер все еще молчал. Аннабелль Игевиль почему-то молчала тоже. Притом сам герцог-канцлер до сих пор не обменялся информацией с Аннабелль и все еще не похож на розовую лужицу подле ее ног. Все же рано Эд списал его в брак.
– Поддержите святую деву, пока мы с герцогом Флемингтоном ищем доказательства фальсификации проверки в круге судейской истины. Моя сестра-императрица никогда бы не унизила себя связью с кем-либо другим, кроме Его Величества Императора.
То есть связью с императором она унизила себя с удовольствием? Мне очень сильно хотелось задать ему этот вопрос, но не стала. Сдержанность – залог успеха любого плана. Тем более на лице герцога-канцлера было непередаваемое выражение лица. В нем и возражение, и сомнение и ожидание моего ответа.
– Если ко дню проверки могла быть подготовлена фальсификация, то могла ли быть она подготовлена ко дню моей свадьбы с маркизом Лебрантом? – спросила я напрямую у пасынка. Тот остолбенел. – Именно в день нашей свадьбы император узнал, что Кайлем – не его родная кровь. Но я не могу вам запретить искать правду. Буду ждать результаты вашего расследования, Артемис.