Я с трудом удерживаюсь, чтобы не присвистнуть.
Безликие в романе упоминались мельком. Служащие Тайной канцелярии, удостоенные особого доверия императора, они скрывают лица за масками, носят плащи с глубокими капюшонами, но надёжнее всего их не даёт опознать магическая защита.
Я понимала, что заговор не шутка, но я не подозревала, что всё настолько серьёзно.
Можно ли доверять коменданту? А офицеру? Вполне возможно, прямо сейчас меня окружают враги.
Ладно, спокойнее. Раз я до сих пор не получила нож под ребро, значит, велик шанс, что выйду живой и парня выведу.
— Господа офицеры, — задумчиво тяну я. — В ваших жизненных интересах сохранить мой визит в тайне. В жиз-нен-ных.
— Ваше высочество?!
— Ага…
Как быстро заговорщики сообразят, что меня нужно убрать в первую очередь? Что-то грустно от таких открытий становится…
Комендант останавливается на предпоследнем пролёте и зачем-то просит подождать. В целом я согласна, что ждать карету лучше в неприметной тёмной нише, чем на глазах у всего гарнизона, но просьба пугает. Воображение рисует, как комендант опускает заветный рычаг, и сверху обрушивается поток воды. Ни за что не поверю, что в Тан-Дане не предусмотрена система затопления.
Я благосклонно киваю. Если комендант действительно решил меня убить, то не имеет значения, соглашусь я с его просьбой или откажусь. Я могу только ждать, надеяться и гадать, чем отличается удушение дымом от утопления.
В давящем молчании проходят пять минут, десять.
Вечность спустя раздаются шаги. Возвращается комендант. В руках у него свёрток чёрной ткани и тонкий тубус. Комендант протягивает сперва тубус:
— Ваше высочество, у вас приказ целее будет. Также я приложил копии сопроводительных документов. Ваше высочество, слухи в стенах Тан-Дана не удержать.
— Но постарайтесь сдержать.
— Если Безликий явится снова…?
Это будет значить, что заговорщики уже знают обо всём и хотят уточнить детали.
— Передайте ему, что я жду нашей встречи, мне не терпится разместить его голову на моей Трофейной стене, — угрожать, так красиво!
Комендант при этих словах почему-то спал с лица. Впрочем, гадать не пришлось:
— Ваше высочество, но ведь на Трофейной стене только лично добытые…, — глаза у него делаются круглые, несчастные. Видимо, с воображением у него тоже всё хорошо, представил, как я, уж не знаю, мечом ли, ножом ли, по локоть в крови…
Чёрт, я не это имела в виду!
Но раз уж так получилось… Я придаю лицу озабоченное выражение:
— Полагаете, что у него позвоночник настолько крепкий, что я не смогу перепилить?
— Уверен, сможете, ваше высочество, — комендант торопится перевести тему и демонстрирует мне чёрную ткань. — Возможно, гарнизону не следует видеть, кого именно вы забираете, ваше высочество.
Мы открыто прошли мимо трёх постов, так что спохватились поздно, но комендант прав, лучше поберечься.
— Да, вы правы, — а ещё моё чешуйчатое приобретение не стоит видеть фрейлине, — благодарю за ценный совет, но сперва мы попробуем иначе, — и приказываю. — Обернись в мелкую ящерицу.
В романе такая возможность упоминалась мельком, когда Кэтти рассказывала главным героям семейные предания, так что я совершенно не уверена, что что-то получится. Скорее наоборот, я точно знаю, что оборачиваться парень не умеет, его потолок — по желанию покрываться чешуёй или убирать её, тело при этом остаётся человеческим.
Я чувствую, как натягивается нить клятвы.
Парень вскрикивает, выгибается дугой, крик переходит в визг, а на пол падает уже ящер, размером чуть больше кошки. Совсем мелкого не получилось, в кулаке не спрячешь. Сумей парниша обернуться в камере, сквозь решётку бы не протиснулся, но если сравнивать с ящером, который был описан в романе, то да, мелкий.
Формой тела он скорее похож на хамелеона, чем на варана или геккона. Округлый силуэт, хвост закручен спиралью, лапки тонкие, для забегов явно не предназначены, такими цепляться за ветку и сидеть, ловя мимо пролетающую добычу. Или затихнуть в углу и шпионить.
— Какая прелесть…
В отличии от меня ящер явно не в восторге, но деваться ему некуда, тем более офицер подхватывает его под пузо и не особо бережно поднимает, чтобы мне было удобнее рассматривать получившуюся зверушку.
Я перехватываю ящера, он издаёт не то писк, не то всхлип. Я решительно раскрываю полу накидки, сажаю ящера на бедро. Мне кажется, он приходит в ужас от моих действий. Вместо ездового зверя получилась ездовая принцесса. Я поправляю накидку и как ни в чём ни бывало встречаюсь взглядом с комендантом: