— Что это вы делаете, глава ордена? — смертью нависнув над Шианом, ледяным тоном вопросил старейшина пика Славы.
Шиан на мгновение замер, но продолжил стягивать с Шена одежду, даже не обернувшись к Муану, и лишь отмахнулся:
— А на что это похоже, по-твоему?
— Шен! — позвал Муан. — Что с ним?
Он потянулся было к его лицу, но был тут же остановлен Шианом. Тот резко развернулся и встал перед Муаном, заслонив от него лежащего на кушетке Шена.
— Какие демоны вас сюда принесли, старейшина?!
— Я спрашиваю: что с ним?!
— Он спит, ясно вам?! И я всего лишь хочу снять мокрую одежду, чтобы он не простудился!
— Почему он не просыпается?
— Не вашего ума дело! А теперь не мешайте мне и убирайтесь отсюда!
— Я сам ему помогу.
Упорство Муана так разозлило главу ордена, что у него зарябило в глазах.
— Да кто ты вообще такой?! — закричал он. — Какого демона ты смеешь подавать свой голос?! Я — его брат, самый близкий ему человек, а ты вообще кто?!
Муан замер, подавившись словами. Кто он такой? В глазах других, какое он право имеет заботиться о Шене? Он даже не может открыто признать статус их отношений. Да и каков вообще этот статус? Разве они когда-либо обсуждали? Казалось, одного «люблю» Муана и «к тебе вечно» от Шена достаточно, но вот сейчас выяснилось, что нет, отнюдь.
У Муана не было аргументов, чтобы спорить с Шианом, но к такому он уже привык, и сейчас это не могло заставить его отступить.
Пока старейшина пика Славы медлил, Шиан вновь склонился над Шеном.
— Убери от него свои руки, — положив руку на рукоять меча, угрожающе произнес Муан.
Шиан почувствовал перемену в его тоне и тут же обернулся.
— Собираешься проверить, кто из нас сильнее? — усмехнулся он. — Не беспокоишься, что Шен простудится до смерти, пока мы тут спорим?
Рука мечника дрогнула, аргумент Шиана вновь попал точно в цель. Как раз в этот момент противостояния их взглядов и характеров, Шен чуть сжался на кушетке и издал слабый стон.
Муан скосил на него взгляд. Хотелось сграбастать в охапку и забрать его отсюда, но перед ним стояла существенная проблема в лице главы ордена.
— Используйте талисманы огня! — предложил Муан.
— У меня их нет.
Муан стал шарить в своих одеждах.
— Мои… мои все промокли, — констатировал он.
— Я могу принести, — произнес стоящий в дверях Лунг Рит.
Муан и Шиан резко обернулись. Не известно, сколько старейшина пика Духовного щита уже так стоял, но его лицо выглядело так, будто он увидел представление, от лицезрения которого желал бы воздержаться.
— Я что, зря готовил воду? — уточнил он.
Шиан, ничего не говоря, присел перед Шеном и вновь потянулся к его одежде. Неожиданно Шен подскочил, хватая воздух, будто вынырнувший на поверхность утопающий, и резко отшатнулся в сторону.
Он двумя глазами смотрел на знакомые лица, постепенно осознавая, что вернулся в реальность. Он ощущал свое тело: его неприятно облепила находящаяся в беспорядке мокрая одежда, и оно немного продрогло. Чувствовал грозовой воздух: пусть хлипкие окна были закрыты, сырость просачивалась сквозь них. Он даже разглядел беспокойство в глазах Муана и Шиана.
— Шен, все в порядке? — потянулся к нему последний.
Шен резко поднялся, не давая ему прикоснуться к себе.
— Все в порядке, я… — дыхание перехватило, он чуть покачнулся. — Я хочу уйти.
— Куда ты пойдешь? Ты промок до нитки! — запротестовал Шиан.
— Вот и ладно, не придется снова мокнуть.
Он обогнул Шиана, даже не взглянул на Муана и направился к выходу. Стоящий в дверях Лунг Рит посторонился.
— Я хотел уточнить, каковы последствия использования «Золотых шипов», — произнес он, когда Шен проходил мимо. — Что вы ви…
Шен почувствовал, что еще пара вопросов в том же духе — и он просто взорвется. Вокруг него взметнулась черная подавляющая аура, мгновенно лишившая Лунг Рита не только возможности закончить предложение, но и вдохнуть. Шен почти бегом направился прочь из резиденции.
«Шен! — мысленно позвал Муан. — Шен, что произошло?»
«Я поговорю с тобой позже!!» — с таким отчаянием закричал тот, что Муан вздрогнул.
Муан, Шиан и Лунг Рит в молчании смотрели вслед Шену. Когда за ним захлопнулась входная дверь, молчание стало совсем неловким. Муан двинулся первым: он быстро поклонился и произнес: