— Где Рурет? — тихим тоном, в котором, при желании, можно было бы распознать угрозу, произнес Шен.
— Где Рурет?! — истерично переспросил (перекричал) старейшина. — Полагаю, обращена в пепел! Как и все на пике Лотоса! Все, кроме тебя!!
— Где Рурет? — тихо повторил Шен. В его голосе сквозило такое отчаяние, словно от ответа на этот вопрос зависела жизнь.
Старейшина вгляделся в его лицо, а затем развернулся к остальным.
— Он безумен! — объявил он. — Полагаю, вырвавшаяся тьма заполнила его сознание! Мы не можем позволить ему разгуливать среди людей!
Его поддержали:
— Как бы то ни было, в первую очередь мы обязаны обезопасить окружающих.
Шен, смотрящий глазами Шиана, почувствовал, как тот чуть выдвинул меч из ножен.
Шен в центре круга сделал шаг к старейшине и ухватил его за край рукава.
— Укажи мне, куда идти, — тихо пробормотал он, — где искать Рурет?
Резким движением старейшина развернулся и вырвал рукав из бледных пальцев.
— Не прикасайся ко мне, демон! Никогда за все десятки лет, что живу на этом свете, я не сталкивался ни с чем настолько ужасающим как то, что совершил ты! Ты хоть осознаешь, что сделал?! Или тьма полностью застила твой разум?!
Шен, смотрящий воспоминание, не понимал, отчего не вмешивается Шиан. Почему позволил окружить Шена, который явно пребывал не совсем в здравом состоянии рассудка. Почему безмолвствует, не пытаясь ничего прояснить, позволяя остальным решать судьбу своего брата.
— Где Рурет?!
— Ты ее убил!
— Не говори этого! Это не правда!
— Не правда?! Тогда где она? Может, сейчас войдет в эту дверь?!
Все обернулись на дверь и долгих десять секунд вглядывались в закрытые створки, которые так и не дрогнули.
— Ее нет.
— Нет! Не говори этого! — Шен повторял это, словно безумный. Или в тот момент он и в самом деле был недалек от помешательства?
— Ее больше нет, как и всех твоих учеников! Как ты не понимаешь?! От моих слов ничего не изменится!
— Замолчи!
— Что произошло? — вмешался другой старейшина. — Расскажи нам, что там случилось!
Шен перевел на него взгляд и растерянно покачал головой.
— Я… Я не знаю… Не помню…
— Естественно, он не помнит!
— Постарайся вспомнить. Возможно, если мы узнаем, что именно случилось, что-то еще можно будет исправить.
— Что ты исправишь? — вмешался другой старейшина. — Ты разве не ощущаешь ужасающую ауру, исходящую от пика Лотоса? Мы все чувствуем ее даже находясь здесь! И частично эта аура исходит от него!
Старейшина вновь развернулся к обвиняемому.
— Ты всегда был ненормальным, Шен! Мы все заметили, что ты не чураешься темных искусств! Но рядом с тобой была Рурет, которая сдерживала твою натуру! Но вот что из этого вышло: она первая и поплатилась!
— Пожалуйста, замолчите, — почти умоляюще произнес Шен. — Оставьте меня все в покое!
— Мы не сделаем этого! Ты себе больше не принадлежишь! Твоими поступками руководит тьма!
— Это не так!
— Не так? Ты уничтожил все живое на пике Лотоса! Ты призвал темные силы, которые преобразили резиденцию, превратив ее в… в нечто невообразимое!
— Нет!
— Нет? Тогда кто это сделал? Чьей же милостью это произошло? Кто, не чураясь темных искусств, принес в жертву стольких людей, чтобы наделить тебя — ТЕБЯ — НЕ СЕБЯ — невероятным количеством темной энергии?!
— Бессмысленно отрицать это, — вмешался другой старейшина. — Такой ритуал в принципе невозможен без согласия заклинателя, принимающего в себя энергию. Разве что сердца и души заклинателей звучат настолько в унисон, что энергия приняла вас за одно целое.
Шен уставился на старейшину, а затем как безумный стал качать головой из стороны в сторону, словно пытаясь отринуть все, что тот произнес.
— Нет. Это невозможно! — он сжал ладонями виски. — Замолчите все! Оставьте меня в покое!
Черная аура стала вспыхивать и гаснуть на его коже.
— Я заставлю тебя показать истинную сущность! — воскликнул стоящий перед Шеном старейшина. — Слишком долго ты прятался за хрупкой спиной Рурет!
Шен, смотрящий воспоминание, начал подозревать, что этот старейшина был неравнодушен к Рурет. Уж слишком ее образ походил на богиню добродетели в его устах.
И все же тому удалось своими обвинениями и упоминанием Рурет вывести Шена из себя. Его, стоящего в круге, затрясло. Старейшина продолжал наступать на него с обвинениями, буквально тыча пальцами и проклиная.
— Замолчи! — закричал Шен. — Замолчи!
Но он не прекращал говорить до тех пор, пока меч не пронзил его сердце. Секунду старейшина с неимоверным удивлением вглядывался в лицо Шена, а затем рухнул на пол. Шен попятился, расширившимися глазами глядя на тело у своих ног. Было видно, что он потрясен случившимся даже больше, чем окружающие.