— Он… с самого начала был тут, — произнес тот. Голос подвел его, и конец фразы прозвучал совсем хрипло.
Эра перевела взгляд на Муана. В этом взгляде боль смешалась с робкой надеждой и сильным недоверием. Она окинула Гая взглядом и вновь посмотрела на Шена. Искривив губы в презрительной усмешке, произнесла:
— А ты еще более жесток, чем я думала. Какому демону ты дал облик моего брата?
Муан запоздало подумал о том, как его появление может выглядеть в глазах Эры. До сего момента ему не приходило в голову, что может быть еще какая-то реакция, кроме радости.
— Ты ведь тоже видела шар света рядом со мной. Это всегда был Гай.
Муан покосился на Шена. Было немного невовремя думать о том, что он хотел бы получить от него какое-нибудь милое прозвище?..
— Зачем ты это делаешь⁈ — разозлилась Эра.
Муан сделал шаг вперед.
— Эй, я ведь так никому и не рассказал, что это ты своровала те «священные» персики.
Эра уставилась на него, как на умалишенного.
— Обжиралась ими три дня в надежде повысить уровень духовной энергии.
— А потом ты сказал, что надо было есть с косточками. Я ела без косточек, поэтому не получилось… — настороженно произнесла Эра.
— Ох и влетело мне тогда от мамы, когда она узнала об этом.
Эра выглядела немного растерянной.
— Погоди… Так она знала? Со мной никто не говорил об этом!
— Наверное, не хотела, чтобы я дразнил тебя всю оставшуюся жизнь. А я бы так и сделал, если б мне разрешили рассказать правду.
— Так это не были священные персики?
— Конечно, нет! Мама просто собрала их, чтобы сделать вино.
— Но они выглядели по-особенному…
Муан самодовольно разулыбался.
— Что ты с ними сделал? — вздрогнула Эра.
— Эй, это было столько лет назад! Очевидно, что ты вполне выжила, так что не делай такое лицо!
— Что. Ты. С ними. Сделал?
— Покрасил мамиными румянами. Было вкусно?
— Я тебя убью! — завопила Эра.
— Хе-хей, я уже призрак, — усмехнулся Муан, и вся атмосфера, зародившаяся в результате этой перебранки, тут же исчезла, оставив сосущую пустоту в районе груди.
Эра перевела взгляд с Муана на Шена и обратно. Ей так сложно и больно было поверить тогда, когда Ал сообщил о смерти брата, а теперь все стало казаться дурным сном. Наверное, это была шутка, он ведь прямо здесь. Да, как она могла поверить, что он мертв?
Вконец запутавшись, Эра уставилась на Гая и почувствовала, как глаза наполняются влагой. Она с трудом сдерживалась и могла расплакаться даже в присутствии Шена. Она сделала шаг вперед, намереваясь обнять Гая, но руки прошли насквозь. Сердце рухнуло, Эра тупо уставилась на руку Гая, сжимающую ладонь Шена. Она уже ничего не понимала. По щекам все же потекли слезы.
— Не плачь, — посерьезнев, произнес Муан. — Пусть сейчас я в самом деле призрак, но я обещаю, что вернусь к тебе.
Слезы Эры тут же высохли, она подняла на него настороженный взгляд и не заметила, что Шен уставился на ее брата с яростным возмущением. Муан не смотрел на него, продолжая говорить, что в голову взбредет:
— Я попался в ловушку, но у нас еще есть шанс все исправить.
Шен так разозлился, что с трудом сдержался, чтобы не вырвать руку из ладони Муана. Ему пришлось прикрыть глаза, чтобы хоть как-то обуздать эмоции.
Муан покосился на него, не совсем понимая такую реакцию.
Их взгляды не укрылись от Эры. Она пристально посмотрела на обоих, вновь уставилась на своего брата и медленно произнесла:
— Я оплакивала тебя. Я надела траур. А теперь ты говоришь мне, что еще есть шанс все исправить?
— Тебя не радует эта весть? — состроил дурачка Муан.
— Меня не радует ничего из происходящего!
Старейшина пика Славы помолчал, собираясь с мыслями, и произнес:
— Похоже, что я не умер окончательно. Скорее всего, Демнамелас подстроил все это, чтобы заманить в ловушку и шантажировать Шена. Все решили, что я умер, да и Шен решил, потому что он может видеть призраков, а я предстал перед ним в таком виде.
Шену все же удалось взять под контроль эмоции. Теперь он стоял, с холодной яростью наблюдая, как Муан выкладывает сестре все, что они договорились скрывать. Разве Муан не сказал, что собирается просто попрощаться «на всякий случай»? Этот разговор на прощание не походил, и Шен гадал, не было ли это его планом с самого начала.
Он не предупредил его, потому что… боялся? Чувствовал свою зависимость от решений Шена и опасался, что тот просто откажется, не став слушать никаких доводов?
Да какие вообще здесь могут быть доводы⁈