– Когда вернешься в реальный мир, возьми волшебный гребень и иди к озеру. Сядешь на берегу и положишь рядом с собой гребень. Тот, кто выйдет из пучин, заберет твою печаль и отдаст колечко. И помни, тебе лучше не смыкать глаз, пока все это не закончится.
Стоило зайцу сказать все это, как Шен почувствовал, что его сильно трясут за плечи. По глазам резанул дневной свет. Он приоткрыл глаза, пытаясь привыкнуть к нему, и без удивления увидел перед собой Муана.
– Наконец-то, – произнес тот, уверившись, что Шен очнулся, и недовольно сложил руки на груди, отпустив его. – Ты где был?
– В смысле «где я был»? В Пади Саллан, как и ты, – отозвался Шен и огляделся по сторонам.
Они все еще находились на той самой поляне, а корзинка с булочками стояла на пеньке.
– Меня выкинуло из Пади, как только я остался под горой. А тебя еще около получаса не было.
– Я бродил по закоулкам психоделического бреда, встречался со знакомыми…
– Да что ты несешь?! – разозлился Муан. – Ты наконец объяснишь, что вообще происходит?! Что вчера произошло? Откуда перед твоим замком взялся терновник? Почему мы перенеслись в Падь Саллан? И почему кажется, что либо ты понимаешь, что здесь происходит, либо ты вконец свихнулся?!
Шен смотрел на Муана, задумчиво прищурившись. Вот что ему сказать? Как это объяснить?
«Ал случайно подвергся некому проклятию, терновник разросся вокруг него. И теперь мне нужно кое-что выполнить, чтобы снять с него проклятие».
Это то, что он намеревался сказать. Однако в реальности произнес:
– Змеюка, похоже, заодно с зайцами. А королева фейри у них за лидера.
Муан приложил пальцы к вискам.
Шен понял, что сказал что-то не то, и захотел исправиться:
– Слушай, все будет хорошо, когда я отдам свою печаль владыке озера.
Шен пораженно замолчал.
«Эй… Это вовсе не то, что я намеревался сказать!»
– Все дело в проклятии, которому случайно подвергся Ал! – Намерение.
– Все дело в кольцах, в кольцах и зайцах! – Реальность.
Лицо Муана почернело.
Шену захотелось стукнуться лбом о пенек. Он уже готов был признать, что Муан не зря несколько раз повторил, что Шен похож на умалишенного. Да что такое с этой аркой? Это уже становится совсем не смешно.
Но, очевидно, по какой-то причине ему необходимо действовать в одиночестве.
– У меня мало времени, – раздраженно произнес Шен и поднялся на ноги. – Я откланиваюсь. – Он изящно поклонился, вскочил на меч и, отдав честь, скрылся за верхушками деревьев.
Муан потрясенно осознал, что Шен очень ловко увел у него из-под носа меч.
– Демоны тебя побери, Шен! – зло закричал он ему вслед.
Глава 61.2. Диковинная птица
Заяц сказал ему про озеро, но не уточнил, где то находится, поэтому Шен, поразмыслив, решил, что озеро для его целей подойдет любое. И у него как раз было одно на примете. На склоне его пика, в бамбуковом лесу он в свое время заметил жутковатый пруд с черной водой. В принципе, на его пике все было черным, что бамбук, что другая (бывшая) растительность, но возле этого пруда почему-то было особенно жутковато, словно веяло чем-то потусторонним и неведомым.
Площадь перед черным замком по-прежнему полностью покрывал густой терновник. Шен приземлился на мосту, неподалеку от места, где лежал его бессмертный меч. Подняв свой меч, Шен заменил его муанским (потому что таскать с собой три меча было бы чересчур даже для него). Поудобнее перехватив свой меч правой рукой, он подкинул его в воздух, заставив зависнуть горизонтально, и, запрыгнув сверху, полетел на другую сторону своего Проклятого пика.
Хотя был еще полдень, когда Шен пробрался сквозь деревья, приземлившись в черном бамбуковом лесу, стало казаться, что на мир опустились сумерки. Солнечный свет померк, небо заволокли грозовые облака, но ни капли влаги не упало на землю.
Шен вышел на берег черного пруда. Черный бамбук клонился к его водам, отражаясь от блестящей поверхности воды. Со стороны Шен казался кровавым пятном на темном фоне. Он присел подле воды и положил рядом с собою гребень, который случайно прихватил из дома Муана. Гребень казался вполне обыкновенным, но почему-то Шену думалось, что его будет достаточно.
Он положил локти на согнутые колени и опер о них подбородок. Так он просидел довольно долго, наблюдая за размеренным покачиванием воды на ветру. Глаза постепенно закрывались, и, когда его чуть было не сморил сон, водные пучины расступились, а из глубин вышла человеческая фигура.