Охранник испуганно расставил руки. Портрет упал на пол. Кол Колыч с ужасом смотрел на свою камуфляжную куртку, на которой билось, стучало красивое, большое сердце.
Варя ойкнула:
— Что это с ним? Может, его спасать надо?
— Сейчас они его спасут, не волнуйся, — сказал Веня. — Это они на него направили какой-нибудь луч, который нарисовал на нем сердце. А теперь…
Договорить Веня не успел. Все произошло быстро.
На противоположной стене Шара засветился огромный экран. А на экране появился маленький голый мальчик. Он натягивал лук и одновременно поворачивался, как будто искал цель. Потом он остановился и прицелился прямо в охранника.
— Бзынь! — зазвенела тетива.
И уже не с экрана, а откуда-то из темноты появилась огромная длинная стрела. На конце ее светился огонек.
— Ничего себе! — шепотом воскликнул Веня. — Она что, самонаводящаяся?
Стрела тотчас подтвердила эту догадку. С тупым шмякающим звуком она ударила охранника прямо в алое сердце. Взмахнув руками, охранник шлепнулся на пол. И сразу же обычный прожектор осветил его лицо. До чего же оно было тупым и растерянным! Ребята услышали, как в комнате хохочут «волшебники».
Сердце перестало биться и погасло. Николай Николаевич поднял с пола стрелу, оглядел ее со всех сторон и со злостью швырнул в темноту. Потом взял «Живой портрет», нахлобучил его себе на лицо и посмотрел, что получилось. Получился… злой охранник. Но это как раз его и рассмешило. Видно, он все-таки был добродушным человеком. Заулыбавшись, как древний индеец, которому дали зеркальце, охранник поспешил вернуться на свой пост.
— Что, Вень, смешной аттракцион? — тихо и грустно спросила Варя.
— Да ну его! — махнул рукой Веня. — Что я, смеяться сюда пришел? Нам еще много всего надо осмотреть.
— А зачем? — спросила Варя.
— Как зачем? — удивился Веня. — Для выводов.
— Информации, которую мы получили, вполне достаточно, — сказала Варя. — Или ты ничего не понял?
Честно говоря, Веня как раз ничего и не понял. Но признаваться в этом ему не хотелось. На всякий случай он состроил неопределенную гримасу, то ли удивленную, то ли многозначительную, и посмотрел на Пятачка. Ему показалось, что выражение «лица» у поросенка такое, как будто он был Вениным «Живым портретом».
Глава 5 Пятачок колдует
Ребята сидели в сквере у Шара, а Пятачок бегал рядом.
— Не нагулялся в Шаре, — сказал Веня, чтобы не молчать.
Вообще-то сказать ему пока было нечего.
— И я не нагулялась, — невесело усмехнулась Варя.
— Ну так вернемся! — спохватился Веня.
— Нет уж. Я не в том смысле. Там я никогда гулять не стану, и тебе, наверное, не очень хочется.
— Почему же? Кое-что было интересно.
— Интересно? — удивилась Варя. — А по-моему, эти устроители аттракционов — не очень нормальные люди. Мозги у них неправильно повернуты, хоть и соображают технически. Ужасы какие-то, а не аттракционы!
— Может, так и было задумано… — проговорил Веня.
— Зачем ты говоришь то, в чем не уверен? Ведь этот Шар выдумали твои родители!
— Да, — вздохнул Веня.
— И что, по-твоему, они его придумывали для мышей и змей?
И тут Веня взорвался. Не в прямом смысле, конечно. Он просто выговорился. И о том сказал, что его родители построили отличное здание, и что сами сейчас в каком-то странном волнении находятся, и что он, Веня, не понимает, что происходит в Шаре… Даже Пятачок разволновался от Вениной речи, готовясь уже хрюкнуть что-то успокаивающее.
Но вместо него Веню успокоила Варя. Она сказала:
— Разведку надо вести не внутри Шара.
— А где? — уставился на нее Веня.
— Там все понятно — сплошные ужастики. Надо выследить людей, которые всем этим руководят.
— Сейчас? — Веня обвел рукой пространство перед собой. — Вон, уже темнеет. Кого мы увидим?
— Успокойся. Два посещения этого места кого хочешь из себя выведут. Даже Пятачок не уснет сегодня спокойно. А если бы в него выстрелили стрелой Амура?
Веня не удержался от смеха.
— Ну, влюбился бы в какую-нибудь Пяточку. Или как еще можно назвать поросенка-девочку? Хрюшкой как-то неудобно.
Варя тоже улыбнулась. Наверное, она была не против, чтобы Пятачок влюбился. Ведь Варе нравились всякие душещипательные истории, и она даже читала про них целую кучу книжек.
— Так не хочется говорить: «Утро вечера мудренее», — сказал Веня. — Самая противная пословица в мире. Лучше бы наоборот.
Пятачок при этом почему-то захрюкал, как будто засмеялся, и начал что-то чертить копытцем на песке. Варя показала на него и сказала:
— Вот, Пятачок тебе колдует, чтобы было наоборот.
Веня не успел даже ответить на эти слова. Потому что… Они сбылись!
В нескольких метрах от ребят появилась сверкающая черная машина. Она как будто соткалась из воздуха. Но ниоткуда, конечно, она не соткалась, просто такие мощные машины могут гасить даже самую большую скорость мгновенно и без всякого писка тормозов. Вот и получается, что они появляются из ничего.
Машина застыла, обдав ребят горячим воздухом. Открылась дверь, и в сторону Шара вышел водитель. Точнее, вышла — это была тоненькая черная тростинка.
— Какая она стильная! — восхищенно зашептала Варя.
Тростинка достала из сумочки такой же тонюсенький телефон и проскрипела в него:
— Ты прав, этот Шар красавчик. Я согласна быть твоим компаньоном. Подъезжай, переговорим.
Варя ойкнула:
— Ой! Как в сказке! Ты колдун!
И она восхищенно погладила Пятачка по черной спинке.
— Кажется, это тот самый человек, который нам нужен, — шепнула она Вене.
Но Веня уже и сам это понял. Правда, он представлял этого человека совсем по-другому. Этот же, то есть эта, выглядел странно. Варя была права: все в ее внешности было продумано до мелочей. Все было черное, острое и, казалось, вот-вот могло уколоть. Да оно и кололо взгляд любого человека, который на нее смотрел. Хотелось сразу же сморгнуть, как будто в глаз попала соринка. Наверное, какой-нибудь стилист подбирал ей платье, прическу, походку, туфли, сумочку, телефон… А характер ей достался от природы.
Характер, видно, был противный. Тростинка стремительно подошла ко входу в Шар. Но путь ей преградил Кол Колыч.
— Закрыто, — вежливо развел он руками.
— Это не так, — сказала Тростинка. — Открыто. Я — хозяйка.
Кол Колыч, наверное, сегодня устал удивляться. Столько событий было не по силам для его усталого мозга.
— Хозяйка чего? — переспросил он.
— Всего. И твоя хозяйка тоже.
Кол Колыч культурно заморгал и отступил в сторону.
— Пожалуйста… — проговорил он, протягивая к двери руку, в которой держал «Живой портрет».
— А что это у тебя? — поинтересовалась Тростинка.
— Да игрушка просто. Скучно же стоять, — ответил он.
— Я бы попросила на работе не скучать.
Тростинка так многозначительно погрозила ему пальцем, что Кол Колыча бросило в дрожь. Это было видно издалека, потому что «Живой портрет» у него в руке осыпался и стал плоским.
— За ней! — шепнул Веня.
— Не получится, — помотала головой Варя. — Николай Николаевич уже ни на что не отвлечется. Будем ждать здесь.
И тут изнутри Шара донесся истошный вопль. И сразу же вслед за ним оттуда выскочила Тростинка с резиновой стрелой Амура в руке.
— Что это такое?! — заверещала она.
Кол Колыч не удержался и прыснул.
— А это развлекуха тут такая, — сказал он. — Мне тоже досталось.
— Меня не волнует, что тебе досталось! — воскликнула Тростинка и выхватила из сумочки телефон. — Почему не предупредил меня, что здесь уже все работает?! — закричала она в трубку. — А если бы меня задушил какой-нибудь монстр? — С минуту она слушала чьи-то утешения, а потом нехотя проворчала: — Почему же такую не задушишь? Я тоненькая и нежная. И характер у меня на самом деле добрый.