— Вижу, ты не с пустыми руками, — Роб вошел первым и бросил свой длинный нож. Он никогда не ходил безоружным, и эта привычка не раз спасала ему жизнь. В этом мире нужно было опасаться не только и не столько зверей, завезенных сюда для поддержания «баланса в экосистеме», сколько собратьев-людей. Миха ковылял следом. В последнее время у него обнаружились проблемы с обувью, которые пока что были неразрешимы. Нужного «бартера» не оказалось, а подходящей жертвы вынужденного обмена все не попадалось. Натертые ноги болели, а в рану, вероятнее всего, попала инфекция. Несколько раз пришлось обращаться за лекарством на базу, но их помощь обходилась слишком дорого.
Тилль, зайдя последним, стряхнул с длинной шерсти снег и улегся возле очага, предвкушающе глядя на готовящую тетушку Бринну. Она кинула ему кусок свежего мяса и зверь, довольно зачавкав, забыл обо всем.
Мужчины вернулись с обмена, и, зная Роба, думаю, им пришлось пройти не один лишний километр, чтобы запутать следы.
— Тетушка Брина обещала побаловать нас вкусненьким.
Роб сел рядом с питомцем, и о чем-то задумался. Гораздо позднее, когда все собрались к ужину, рассевшись полукругом за тонким листом железа, покрывавшего несколько камней и служившим нам обеденным столом, он глянул на меня.
— Завтра на обмен пойдем ты, я и Вонг. Миха с Тилем — охраняют убежище, — я лишь молча кивнула, даже не думая возразить. Роб был негласным лидером нашей группы, и мы все не раз убеждались в его умении принимать верные решения. Пока Миха не вылечится, он может стать помехой на встречах с другими зэками. «Узники совести» были слишком ценными для группы, ими нельзя рисковать, профессор и дядя Ёрик не в счет. Хорошо, что Вонг кое-чему меня обучил.
Вонг также ограничился коротким кивком. За последнюю неделю он выковал несколько ножей, два мачете и три топора. Если бы все можно было выменять на муку, гречку, сахар и соль, впрочем, этими продуктами наши цели не ограничивались. Нужно было так много! В то злополучное время, когда на планету обрушивался снежный ураган, и охотиться не имело смысла, нас выручали консервы, оставшиеся еще от прежних хозяев разбившегося корабля. Тетушка Бринна их тщательно переваривала и…
Я поняла, что думаю о чем угодно, только не о предстоящем походе. Мне было тревожно. Встав и пожелав всем спокойной ночи, я вышла из небольшой и шумной «гостиной», свернула за угол и села на низкую лежанку, служившую мне кроватью. Укуталась в дырявое покрывало, так же принадлежащее хозяевам корабля, и закрыла глаза. Завтра будет новый день, вот завтра и буду бояться. А сейчас спать.
Ветер пробирал до костей и я невольно поежилась. Снег облеплял очки, и приходилось все время их очищать. Мы находились в укрытии около часа и за это время успели превратиться в три больших снежных кома. Если так пойдет и дальше, тетушка Бринна не дождется своей муки. Но Роб прав — нельзя доверять никому, тем более тем, кто не против нажиться за чужой счет. Нужно проверить, сколько человек придет на встречу, нет ли опасности и только потом выходить из укрытия. Сзади над нами нависала глыба, отступающая от горы на несколько метров, сбоку через десяток шагов начинался обрыв. Подкрасться незаметно к нам было практически невозможно
Вонг лежал справа от меня с непроницаемым лицом. По нему невозможно было понять, что он замерз или испытывает какие-то неудобства. Даже очки, скрывающие пол-лица и считавшиеся важным предметом нашего обмундирования он одеть не пожелал. У Роба уже посинел рот и, судя по побелевшим щекам, мы имели в наших рядах первое обморожение.
Я пришла к выводу, что больше не могу, когда из-за снежной пелены появились темные фигуры пяти человек. Они шли неспешно, и были в более выигрышном положении: снег не бил им в лицо, а глаза под стеклами очков не слезились.
Какое-то время Роб еще чего-то ожидал, затем, обменявшись с Вонгом какими-то знаками, встал, и направился к подошедшей группе. Они разговорились, и Роб позвал меня присоединиться. Вставая, заметила, как Вонг юркой ящерицей покидает наше лежбище, и направляется куда-то в сторону. Даже арбалет, прикрепленный у него на спине, не добавлял мне уверенности. На душе было по-прежнему тревожно. Я неторопливо преодолела разделявшее нас с пришлыми расстояние, попутно снимая запотевшие очки, открывая лицо колючему морозу. Руки крепко сжимали тяжелый сверток из выделанной кожи. Сегодня бартером были короткие ножи и кинжалы. Надеюсь, клиентам не захочется опробовать их на нас.
— Шмара входит в условия сделки? — я постаралась не скривиться от услышанных слов. До того момента, как смогу вытащить свое мачете глупо думать об оскорбленной добродетели, — могу накинуть пару банок сгущенки.