— Отец Алексей? — встрепенулся Федя. — Ты, случайно, не в церковь на улице Восстания ходил?
— В неё самую. До неё идти ближе…
— Я тоже в эту церковь хожу. И Отца Алексия знаю!
— Я переговорил с ним о твоих видениях, о покойниках, о злых пауках и прочем, что ты мне рассказывал. Я думал, что он мне не поверит, но он поверил! Более того, он знает, как успокоить жмуриков, то есть, усопших и избавить тебя от этого кошмара. Он, кажется, знает, в чём твоя проблема.
— Молодец, Рома! Сам бы я не отважился прийти с этим к священнику…
— Я знаю, что я — молодец. Он, конечно, может помочь, но мы с тобой завтра должны к нему подойти к двум часам. Ты ведь в ночь завтра заступаешь, а день у тебя свободен? — Рома посмотрел на Федю, приподняв бровь.
— Да!
— Ну, вот… Мы с тобой завтра встретимся в храме, поговорим с отцом Алексием, и всё будет чудненько…
— Рома! — Федя взял друга за запястье и посмотрел ему в глаза. — Я тебе должен кое-что сказать.
— Что?
— Я вчера посмотрел на Люду, когда у меня было…видение, и я увидел у неё чёрную ауру.
— Что это значит?
— Следи за ней…
— Что? Что ты имеешь в виду? — Рома сжал Феде кисть так, что хрустнули кости.
— Отпусти руку, больно! Это не то, о чём ты подумал!.. Будь внимателен к ней. У неё проблемы со здоровьем…
— Какие? — Роман отпустил Федину руку.
— Я не знаю. Я видел чёрное свечение вокруг Люды. Обычно это свидетельствует о болезни, которая…
— Ладно, я тебя понял! Она у меня медсестра и я думаю, что симптомы болезни определить сможет. Я думаю, ничего страшного.
— А я думаю, что это серьёзно. Это очень серьёзно…
— Ладно, я скажу ей. Спасибо, что предупредил. А мне пора ехать…
— До завтра! — Федя пожал Роме руку на прощанье и вылез из машины.
— «А наступит ли завтра? — подумал Федя, глядя вслед удаляющейся „восьмёрке“. — Господи, дожить бы до завтра!»
На следующий день, ровно в два часа, Игнатьев подходил к храму. Он прошёл по заасфальтированной дорожке, разглядывая ряды попрошаек. Глядя на них, он не испытывал желания расстаться с мелочью. Ему не жалко было мелочи, но он сомневался, что его деньги им помогут. Даже не видя их аур, Федя понимал, что подавляющее большинство из них — конченые алкоголики, не способные принести пользу обществу.
— Идите работать дворниками, — прошептал Федя, разглядывая вполне работоспособных нищих. — Хоть какая-то от вас будет польза. Сидеть у церкви и выклянчивать деньги на водку может каждый, а вот работать…
Подойдя к храму, Федя перекрестился, опустил деньги в урну для подаяний, снял свою спортивную шапочку и прошёл внутрь. Только Федя сделал шаг, в нём словно переключился тумблер. Он снова увидел яркие краски. Причём, такого яркого свечения раньше он не видел: яркий белый свет исходил от молящихся прихожан, от свечей и икон. Глядя на иконы, Федя видел трёхмерное изображение святых, Богородицы, Иисуса Христа. Чем дальше Фёдор заходил вглубь храма, тем ярче становился свет. Глядя на иконы, Федя уже видел не лики святых, а живых людей, смотрящих на него словно через окна домов, в которых горел яркий свет. Свет, который одновременно и слепил глаза и согревал. Свет, который наполнял душу радостью и спокойствием, который умиротворял.
— Господи! Да святится имя твое, да придёт Царствие Твое… — Игнатьев почувствовал, что его голос уходит куда-то вверх. Он увидел, что свет от молящихся мужчин и женщин соединяется со светом, исходящим от икон, закручивается по спирали и уходит вверх, под купол храма. Под самым куполом Федя увидел белую туманность, похожую на облако.
— Не введи во искушение, избавь от лукавого! Каюсь в грехах своих… — Федя почувствовал, как ноги его ослабли, и он опустился на колени. — Прости мне грехи мои!..
Голоса молящихся раздавались громко и отдавались эхом. Внезапно они переросли в один могучий гул, от которого закладывало уши. Федя уже не говорил, а кричал, пытаясь перекричать этот гул голосов. Поднялся ветер. Он был тёплым, сильным и осязаемым. Федя видел, что ветер также дует по спирали, образуя большую воронку.
— Прости меня, Господи! — кричал Федя, чувствуя, как ветер треплет его одежду и волосы, а по щекам текут слёзы. — Избавь от этого дара… Я хочу быть обычным… Сжалься надо мной, Господи!
Внезапно Игнатьев почувствовал, как чьи-то сильные руки подхватывают его под руки и почти вытаскивают из храма. На крыльце у храма Федор вытер слёзы и стал немного приходить в себя.
— Ну, ты даёшь! — с негодованием в голосе говорил Роман. Вокруг него Игнатьев увидел белую, чистую ауру. — Ты ведёшь себя, как одержимый бесами! Кто же в храме ревёт и бьётся лбом об пол? Ты так всех прихожан перепугаешь. Молиться в храме нужно, а не истерики устраивать!