Федя посмотрел по сторонам. Прихожане входили в храм, выходили из него. Все бросали на Игнатьева странные взгляды, смотрели на него, как на сумасшедшего. Ещё Федор заметил, что, когда люди входили в ворота ограды храма, их ауры становились светлее, не зависимо то того, какими они были перед проходом через ворота. Чем ближе люди подходили к храму, тем светлее и чище они становились. Когда люди выходили из храма, ауры некоторых продолжали оставаться ярко-белыми, у других же, наоборот, темнели.
— Ну и дела! — прошептал Федя.
— Что? — не понял Роман. — Что с тобой происходит, Федька?
— Только что я увидел то, о чём раньше не догадывался. Я увидел свет…
— Про свет ты мне уже рассказывал. Пойдём быстрее, — Рома схватил Федю за рукав пуховика, — Отец Алексий уже, наверное, заждался нас!
— Это был другой свет! — говорил Федя на ходу, но Рома его не слышал. Он завёл его за храм, провёл мимо вольера с собаками, мимо одноэтажного деревянного строения, по всей видимости, сторожки, и завёл в одноэтажное кирпичное здание, над входом в которое красовался позолоченный крест.
Перекрестившись, парни вошли в большое светлое помещение, в двух углах которого висели иконы, а стены были расписаны библейскими сюжетами. От икон и от картин на стене исходил белый свет. За длинным столом, на деревянной лавке сидел отец Алексий. Увидев Федю с Ромой, он встал и вышел из-за стола.
— Здравствуйте, святой отец! — проговорил Роман, опустился на колени, целуя руку отцу Алексию.
— Здравствуйте! — сказал Федя и сделал то же самое.
— Приветствую вас, рабы божьи Роман и… Фёдор. Встаньте с колен и присаживайтесь! — отец Алексий указал рукой на широкую деревянную лавку. Вокруг него Федя увидел ослепительно-белое свечение, которое раньше не видел ни у кого из людей. — Фёдор, расскажи мне, что с тобой произошло. Мы с Романом говорили о тебе, но я хотел бы, чтобы ты мне сам это рассказал.
Игнатьев вздохнул и стал рассказывать, не переставая глядеть на отца Алексия. Аура священника ни на миг не помутнела, из чего Федя сделал вывод, что священник ему верит.
— Ещё раз расскажи мне про нож, — попросил отец Алексий, когда Федя рассказывал про атаку пауков.
— Этот нож подарил мне друг детства, Вова… Он умер, — Федя вздохнул, — он сделал его сам…
— Ясно. Продолжай.
Игнатьев закончил рассказ упоминанием обо всём, что он видел и испытывал сегодня в храме. Священник помолчал, видимо, что-то обдумывая.
— Те существа, которых ты видел прошлой ночью, это демоны. Это злые духи, наделённые вредоносной силой, злые, бессмертные, питающиеся магией и жизненной энергией людей. Они упиваются принесением страданий, уничтожением всего доброго. Можно сказать, что демоны — это падшие ангелы, утратившие благодать Господа. Ваша котельная, где было совершено смертоубийство, это место скопления дурной силы, а значит, идеальное место для выхода на поверхность демонов. Осквернение могил на кладбище, на месте которого построили мебельную фабрику, потревожило души умерших. Вот и мечутся они. Не могут найти успокоение. У тебя нож с собой?
— Нет, святой отец! Я не мог прийти с ним в храм…
— Молодец! Это правильно. Вероятно, твой друг Вова вложил в него нечто большее, чем просто труд. Он вложил в него часть своей жизненной силы, которая помогла тебе в схватке с демонами. Но как ты мог забыть про то, что ты — православный? Почему ты не воспользовался крестом? Крест на тебе?
— Да! — ответил Федя, он потянулся рукой к груди и нащупал нательный серебряный крест, тепло которого он почувствовал через одежду.
— Почему ты не молился?
— Я был слишком напуган и не подумал об этом.
— Грешишь! Продемонстрировал свою духовную слабость! А должен был подумать о Боге в первую очередь! Купи в церковной лавке молитвенник и носи его с собой, если ни одной молитвы не знаешь, а нож тот спрячь от греха подальше. Вера — вот, что должно спасать истинного христианина, а не ножи!
— Да, святой отец! — Игнатьев почувствовал, что краснеет.
«Это надо же! Как я сам до этого не догадался? Это же просто и логично: верить и оградить себя от злых духов и прочей нечисти! А я считал себя верующим…» — не без стыда вынужден был признать Игнатьев.
— Сегодня, в двенадцать часов ночи, когда обычно начинаются все эти дела бесовские, я приду. Как можно попасть в котельную, минуя проходную?