Игнатьев кивнул головой.
— А ещё я могу замолвить за тебя словечко перед Богом, но это будет позже… — Ангел замолчал, глядя на Федю своими добрыми глазами. Он словно думал о чём-то.
— Я голоден. Давай я сейчас сварю чай и сделаю бутербродов. Поедим немного, — предложил Игнатьев, воспользовавшись паузой.
— Спасибо, Федя! Я не нуждаюсь в пище. Но ты можешь сварить кофе. Пить его не буду, но хоть смогу насладиться его ароматом. Я знаю, что твоя мама недавно научила тебя варить кофе. Твоя бабушка тоже замечательно варила этот напиток. Она же научила варить кофе твою мать.
— Я пойду на кухню… Только ты не исчезай, ладно?
— Иди! Я не исчезну. Разговор ещё не закончен.
Федя пришёл на кухню, поставил на газовую плиту кофеварку и стал делать бутерброды. Хранитель появился за столом внезапно, но Федю это даже не удивило.
— В человеке есть как доброе начало, так и злое, — говорил Ангел, пока Федя ел бутерброды с колбасой и запивал их ароматным кофе. — Происходит извечная борьба Ангела-Хранителя со злом. Совершишь ты злодеяние, или произойдёт что — нибудь с тобой по моему недосмотру — чёрт ликует, Хранитель плачет. Когда ты делаешь добрые дела, веришь в Бога — Ангел радуется, силы тьмы в бессилии отступают от тебя. Когда тебе хорошо — тогда и мне хорошо.
— А почему я тебя раньше не видел?
— Видел ты меня. Один раз. Ты тогда проявил слабость, хотел отказаться от жизни, покончить жизнь самоубийством. Как назло, к моему голосу ты не прислушивался. Поэтому я решил полетать с тобой по ночному городу, чтобы ты вновь ощутил тягу к жизни.
Игнатьев отодвинул от себя кружку. Он всё ещё не мог поверить в реальность происходящего. Раньше он и представить себе не мог, что в один прекрасный день будет сидеть на кухне и разговаривать со своим Ангелом-Хранителем.
— Я всегда думал, что это сон…
— Это не было сном. Простой сон тебе бы тогда не помог. А помнишь Аллу? С которой ты согрешил? Я до последнего момента пытался уберечь тебя от греха. Я даже послал тебе видение, которое ты долго помнил, но даже это не уберегло тебя. Последующие четыре года твоей жизни были наказанием тебе от него… — Хранитель многозначительно указал пальцем вверх. — …за твоё греховное поведение. Тебя оскорбляли, тебя ненавидели, тебе было плохо, но ты испил эту чашу до дна. Ты потом пришёл в храм и молился.
— Ты считаешь, что это грех? А я ведь любил её.
— Тебе это кажется. У неё было столько таких, как ты! Если бы она не погибла под колёсами электропоезда, она бы умерла в страшных муках от венерической болезни, заразив много молодых парней. Возможно, ты был бы в их числе. Так, что, можно сказать, Бог проявил милость. Не зря же говорят, что Бог не делает, всё — к лучшему.
— Ты злой, Ангел! Я не ожидал услышать от тебя таких слов.
— Я не злой. У меня есть ты. Я люблю тебя и, как могу, стараюсь делать так, чтобы с тобой ничего не случилось. Я оберегаю тебя от всего, но я не могу уберечь твоих родственников, друзей. Ты можешь повлиять на них и что-нибудь исправить, а я — нет. Всё, что происходит вокруг тебя с теми, кого ты знаешь — это проблемы их ангелов! Ты так долго переживал по поводу смерти своего друга Вовы. А знаешь ли ты, что у него была опухоль в мозге. В один прекрасный момент у него произошло бы помутнение рассудка, и он убил бы своих родителей, сестру, собаку, а потом он убил бы тебя. Он бы зарубил вас топором. Но Бог и здесь проявил милость. Он сделал так, что Вова подорвался на гранате, его родители погибли в автокатастрофе, а пёс остался жив и прослужил тебе хорошую службу. Он ведь был твоим другом? Не печалься, Федя! Чему бывать, того никому не миновать!
— А почему я тебя раньше не видел, даже тогда, когда у меня начались эти видения?
— Потому, что я всегда стоял у тебя за спиной. Не должен подопечный видеть своего хранителя. Сегодня ты меня увидел только потому, что по-другому никак не получилось бы. Ты бы погиб, если бы я не вмешался.
— А почему я начал видеть то, что не видят другие?
— Этого я сам не знаю. Скорее всего, это очередное испытание для тебя, ниспосланное на твою голову Богом. У него… — Ангел опять поднял указательный палец кверху. — …есть какой-то план на счёт тебя. В противном случае ты бы умер от удара этой ледышкой по голове. Кстати, это я нашептал тебе, чтобы ты надел на голову шапку-ушанку. удивительное, что ты меня услышал. В противном случае ты бы умер.
Игнатьев молчал, разглядывая цветочки, нарисованные на фарфоровой кружке.
— Я всё понял. Прости меня, что я назвал тебя злым.
— Я не обиделся на тебя. Как я могу на тебя обижаться, если я люблю тебя. Ты для меня — как сын для любящего родителя. Только в вашем мире бывают такие родители, что и врагу не пожелаешь…