— Разберусь, — сказал Марак, уводя Уголька в сторону правого здания. Света из окон было недостаточно, но мне показалось, что там было длинное строение, напоминающее конюшню.
Не знаю, сколько учеников жило в зданиях «внешнего» двора секты, но встречало нас всего несколько человек. Смотрели с большим любопытством, тихо переговариваясь. Мужчины и женщины здесь носили одинаковую одежду серого цвета, и только один щеголял в красной накидке. И Дин говорил, что новички должны жить в большом доме справа, но нас поселят со старшими учениками. Говорил, что нам очень повезло и на его памяти мастера из внутреннего двора ещё никого не приводили лично.
Надо сказать, что И Дин выглядел лет на сорок, а те, кого он называл старшими учениками, немногим старше тридцати. Молодёжи я не увидел вовсе, что странно. Мне казалось, что великие секты этого мира должны насчитывать тысячи учеников. Вроде бы Зеос хвастался, что в Небесной секте тысячи тысяч последователей, а нас привели в старенькое здание, выглядящее как дом богатого, но поиздержавшегося торговца. Зато комнаты учеников порадовали наличием нормальных кроватей. Мебели немного, но есть письменный стол и высокий стул со спинкой. Настораживало только большое окно в спальне, в которое легко мог забраться ездовой паук и полакомиться учениками секты. Может, поэтому их было немного?
Большую двухместную комнату мы легко превратили в трёхместную, так как Ива и Зои наотрез отказались ночевать в отдельной комнате. Ханна на это лишь махнула рукой, сказав, что займёт вторую спальню вместе с Мараком. А так как он одиннадцать дней провёл в трюме вместе с Угольком и другой живностью, то пахло от него так, что ученики в страхе разбегались в разные стороны. По этой причине И Дин настоятельно попросил нас посетить купальни на соседней улице, и это было самым радостным и приятным событием за последние десять дней. Даже серые монашеские одежды, которые нам выдали, не испортили прекрасного настроения. Кстати, обошлось нам это не очень дорого, всего в две мелкие золотые монеты.
Утром следующего дня, после купален и сна на мягких кроватях, я чувствовал себя словно заново родившимся. Давно не просыпался в таком прекрасном настроении. Солнце только поднималось над горизонтом, светя как раз в окно. Девушки к этому времени успели встать и переодеться в серые наряды секты. Когда я уселся на кровати, потягиваясь и радуясь тёплому солнечному утру, они о чём-то тихо болтали.
— Ткань хорошая и дорогая, — говорила Зои, показывая на рукав. — В такой обычно не жарко, она не пачкается сильно, и нити прочные. Может, здесь с краской проблема, поэтому они серые.
— Думаю, что дело совсем не в этом, — ответила Ива, первой заметившая, что я проснулся. Посмотрела лукаво.
Зои тоже обернулась, посмотрела так, словно никогда не видела меня без рубашки.
— Что? — не понял я их взглядов.
— Многие молодые наследники великих домов Илуны позавидовали бы, — сказала Ива. — Мой старший брат постоянно упражнялся с оружием и учил приёмы борьбы, чтобы выглядеть стройным и сильным. Любил, когда девушки обращали на него внимание, особенно представая перед ними с обнажённым торсом.
— Жарко было ночью, — ответил я, потянувшись за длинной серой рубахой.
Быстро надев её через голову, снова встретился взглядом с Ивой.
— Не знаю, как у тебя в прошлый раз получилось забраться так далеко, — сказала она, затем шмыгнула носом. Широким рукавом промокнула глаза. — Просто уму непостижимо…
— А что я?
Зои показала мне кулак и принялась гладить Иву по плечу, так как у той бежали слёзы из глаз. Не прошло и минуты, а Ива уже во всю рыдала, уткнувшись лбом в плечо Зои. Если честно, женские слёзы меня всегда вгоняют в ступор. Не знаю, как на это реагировать. Живя десять лет в храме, всего один раз видел рыдающую дами. Это было, когда Беата узнала, насколько сильно старшие испортили ей спину. А что случилось у Ивы, я мог только догадываться.
Сев рядом с ними на кровать, я осторожно коснулся плеча Ивы.
— Не плачь, — сказал я. — Всё не так плохо, как могло быть. Пока Ханна опять не начала шутить про то, что моя удача — одноглазая тётка, надо сказать, что нам везёт.
Ива что-то сказала, борясь с нахлынувшими эмоциями, но разобрать ничего не получилось. Одно понятно, во всём был виноват Василий.
— Ну а у тебя почему глазки блестят? — спросил я у Зои. — Только не говори, что тоже собираешься расплакаться?
— Это просто ты чёрствый, — укоризненно сказала Зои. — Видишь, плохо девушке? Если ничего умного сказать не хочешь, то лучше молчи.