— Ты слишком торопишь события, — говорил Элиас. — Он, может, и обладает подходящим даром и навыками, но всё ещё слишком молод.
— Напомни мне, почему правила предписывают набирать молодых последователей? — в голосе Харона промелькнуло ехидство. — Что люди теряют с возрастом? Энтузиазм и стремление к недостижимым вершинам. Если не разжигать его в юном возрасте, то вести вперёд одарённого будут алчность и прочие пороки. Или ты думаешь, что мы Небесная секта? Так и они стараются набирать молодых и талантливых по той же самой причине.
— Но даже во внешний двор юноши и девушки попадают только к двадцати годам.
— Ты сейчас со мной споришь или с собой? — Харон оторвался от созерцания торговой площади и повернулся к старому другу.
— Ну куда ему во внешний двор без закалки тела? Или ты его сразу к источнику допустить хочешь?
— Есть задумка, — ответил Харон, положив на столешницу небольшой молочно-белый камень, напоминавший слезинку.
— Торопишься, — сказал Элиас, возвращаясь к тому, с чего они начали разговор.
Старики выпили по чашечке отменного вина, помолчали. Почти весь лунный цикл они ходили кругами по мелким мирам в созвездии Альведэ, но никак не могли прийти к единому мнению. Их спор всегда заканчивался на том, что молодой парень, попавшийся им на глаза, одновременно и подходил для того, чтобы стать учеником секты, и не подходил по ряду причин.
Почти одновременно старики посмотрели на север, сквозь ближайшее высокое здание.
— Вот именно поэтому, — сказал Элиас тоном, говорящим, что он был прав.
Харон молча встал, забрал со столешницы белый камень и шагнул в вертикальную линию серебряного разлома. Элиас тихо выругался, бросил на столешницу пару золотых монет и ушёл следом, пока проход не закрылся. Прыжок оказался довольно дальним, вокруг замерцали проносящиеся мимо миры, как маленькие яркие звёздочки. В итоге из разлома он вышел над холодной снежной равниной. Из-за низких серых туч сложно было сказать, утро сейчас или день.
Бросив взгляд вниз, Элиас увидел лагерь путешественников. Несколько телег, фургонов и тёмных палаток, которые удобно встали полукругом на утопленной в снегу площадке. Взгляд сразу притянул участок снега, покрытый кровавыми пятнами. Люди в одинаковой одежде стягивали тела рогатых демонов в кучу. Судя по всему, снизу вспыхнула драка, очень скоротечная для малочисленных демонов.
Последовав примеру Харона, Элиас спустился ниже, к одному из фургонов, откуда тянуло кровавой магией. А ещё слышался спор на повышенных тонах. Тон задавала девушка с приятным голосом, говорившая на незнакомом языке. Харон поднял руку, прикасаясь к едва теплившемуся дару молодого парня, находившегося там же.
— И какой от тебя тогда толк?! — снова сердитый девичий голос. Незнакомый язык стал неожиданно понятным, отчего Элиас вздрогнул, словно получил озарение. Удивлённо покачав головой, он вновь посмотрел на жёсткую ткань тента фургона. — Ты же говорила, что можешь видеть своё будущее? Неужто в нём нет Василия?
— Он сегодня не умрёт, — ещё один молодой женский голос, но более спокойный и выдержанный.
— У него дыра в груди размером с кулак! — судя по заминке, девушка либо всплеснула руками, либо пыталась показать на рану. — Даже с помощью бабушки он до полудня не протянет.
— Значит, он убрал символ с моей спины, избавив от болезненной смерти.
— Если будешь так говорить, я тебе её обеспечу.
— Успокойтесь, — вмешался строгий женский голос. — Криками и дракой ему не поможешь.
— Я точно ничего не могу сделать? — снова девичий голос, но уже приглушённый. — Может, поделиться кровью?
— Это убьёт его ещё быстрее.
— Но он уже брал немного моей крови. Я ведь чувствую её внутри него.
— Лишь слабый отголосок…
Старики переглянулись. Харон разжал кулак, демонстрируя молочного цвета камень в форме слезинки. Элиас задумался на минуту, поглаживая бороду, затем кивнул. Ему эта идея не нравилась, и даже наоборот, но расстраивать старого друга он не хотел. Впервые за много лет он увидел во взгляде Харона искорку азарта и предвкушения.
— Но сразу после этого мы вернёмся, — сказал Элиас. — Нам нельзя долго находиться рядом со смертными.
Харон лишь махнул рукой, спускаясь ко входу в фургон, рядом с которым стояла молодая женщина с фиолетовыми глазами, наблюдавшая за стариками. Она поспешила сдвинуть жёсткую ткань полога, чтобы Харону было проще подняться внутрь.