Выбрать главу

Случайно раскрыл секту высокопоставленных зоофилов.

Случайно показал отменную выучку при заграничном вояже.

Два ордена…

Один не совсем заслуженный.

Не мог же я бросить раненого командира под огнем.

Да, Леонидыч придирался к мелочам, да, Леонидыч регулярно закладывал по-черному.

Но ведь притерлись, притерпелись, смирились…

Я, естественно, не хотел, чтобы взамен прислали какое-нибудь спесивое чмо.

Как известно, нервные клетки не восстанавливаются, даже после бани с ядреным парком и березовым веничком.

Три медали…

Не будешь же устраивать скандал, если за компанию включили в наградные списки.

Не посмертно ведь.

Внеочередное звание…

Так сдуру и в майоры произведут.

Ненавижу вспоминать прошлое и мечтать о будущем…

В общем, прежде чем отправиться в аэропорт, я посетил место общественного пользования.

Фотоаппарат пока что радовал только генерала, и я шибко не церемонился.

Объектив зафиксировал сантехнику во всей красе.

Писсуар отвечал требованиям кремлевской сотни.

Унитаз нуждался в доводке: сочилась лишняя водица и бачок нескладно бормотал что-то несусветное.

Теперь от глаз начальства не могло скрыться и это раздолбайство.

Я показал кафелю язык.

Теперь придется не только фиксировать чужие недостатки, а и контролировать свои поступки, слова, и может, даже мысли.

Хорошо, что всемогущий объектив направлен не в мою сторону.

Глава 8 Прерванное напутствие

В километре от грузового терминала аэропорта наш кисломолочный фургон поджидала генеральская иномарка – та самая, с фанерным попугаем, орущим про бдительность и приказы.

Я навел объектив на придорожный пейзаж.

Теперь Президент мог лицезреть каждый мой шаг.

Но это все-таки лучше, чем фигурировать в идиотских докладах в качестве болвана, не сумевшего толком провести элементарное расследование.

Я торопливо пересел в машину шефа.

Молча обменялись рукопожатием.

Я демонстративно поправил блицующую объективом гордость отечественного разведпрома.

Генерал оценил юмор ситуации.

Ультра-патриот на этот раз молчал.

Как и Президент, обреченный только видеть и слышать.

– Мы в тебя, Денис Денисович, верим.

Генерал облокотился на баранку так, чтобы всемогущий объектив фиксировал его лицо в самом выигрышном ракурсе.

– Не подведу кремлевскую сотню.

– Главное – вживайся в ситуацию.

– Изнутри видней, – добавил я громко.

– Сначала поищи для блезиру метеориты…

– Которые вызывают импотенцию.

Теперь можно и пошутковать малость.

Генерал же сохранял наставительную суровость.

– Никого не бей по голове.

– И ниже пояса.

– Никого не…

Генерал замялся в поисках не совсем похабного слова.

– Даже пальцем, – добавил я двусмысленно.

Генерал впервые улыбнулся – то ли мне, то ли Президенту.

– Не забудь прогуляться по садам.

– В защитной противоударной каске от падения яблок.

– Обязательно сходи в кинотеатр.

– С доцентшей.

– Познакомься с открытием профессора Колченова.

– С детства боюсь гнид.

– Сыграй в королевский гамбит с доктором Расмусом Олегом Иннокентьевичем.

– Непременно.

– Только помни: шахматы – не поддавки.

– Конь ходит буквой «гэ».

– Поговори с жертвами Повара.

– С тем, что похоронен. – тоже?

– Можешь ограничиться вдовой.

Я подумал, что с маньяком и этими изуродованными харями генерал перебарщивает ради показушного рвения.

Но тут шефовский мобильник напомнил о себе бетховенской кувалдой, ломающей дверь.

– Да.

Лицо генерала напряглось в скулах.

– Подробней.

На лбу генерала сгустились морщины.

– Держите в курсе.

Генеральская рука все еще держала смолкнувший телефон возле уха.

– Отменили? – спросил я тихо.

– Что?

– Садоградскую операцию?

– Скорей, Денис, наоборот.

Генерал убрал мобильник и пристально уставился в бесстрастный объектив.

– Вампиранья заговорила.

– Кто же умудрился ее так жестоко трахнуть?

– Она утверждает – Повар.

– Повар?

– Да, тот самый кулинар-кондитер, с замашками профессионального изувера.

– Детали, подробности?

– Она помнит лишь, как он приближался, и больше ничего.

– Ну хоть какие-то зацепки.

– Да, в темноте она разобрала только его не совсем естественный размер.

– В каком смысле?

– Гигантский рост и неимоверная полнота. Особенно ее поразил белый поварский колпак на фоне черного неба и вилка с ложкой.

– Как у трупа, насаженного на сук?

– Да.

– Где изнасиловали Вампиранью?

– Она говорит, в саду.

– В чьем?