Случайно раскрыл секту высокопоставленных зоофилов.
Случайно показал отменную выучку при заграничном вояже.
Два ордена…
Один не совсем заслуженный.
Не мог же я бросить раненого командира под огнем.
Да, Леонидыч придирался к мелочам, да, Леонидыч регулярно закладывал по-черному.
Но ведь притерлись, притерпелись, смирились…
Я, естественно, не хотел, чтобы взамен прислали какое-нибудь спесивое чмо.
Как известно, нервные клетки не восстанавливаются, даже после бани с ядреным парком и березовым веничком.
Три медали…
Не будешь же устраивать скандал, если за компанию включили в наградные списки.
Не посмертно ведь.
Внеочередное звание…
Так сдуру и в майоры произведут.
Ненавижу вспоминать прошлое и мечтать о будущем…
В общем, прежде чем отправиться в аэропорт, я посетил место общественного пользования.
Фотоаппарат пока что радовал только генерала, и я шибко не церемонился.
Объектив зафиксировал сантехнику во всей красе.
Писсуар отвечал требованиям кремлевской сотни.
Унитаз нуждался в доводке: сочилась лишняя водица и бачок нескладно бормотал что-то несусветное.
Теперь от глаз начальства не могло скрыться и это раздолбайство.
Я показал кафелю язык.
Теперь придется не только фиксировать чужие недостатки, а и контролировать свои поступки, слова, и может, даже мысли.
Хорошо, что всемогущий объектив направлен не в мою сторону.
Глава 8 Прерванное напутствие
В километре от грузового терминала аэропорта наш кисломолочный фургон поджидала генеральская иномарка – та самая, с фанерным попугаем, орущим про бдительность и приказы.
Я навел объектив на придорожный пейзаж.
Теперь Президент мог лицезреть каждый мой шаг.
Но это все-таки лучше, чем фигурировать в идиотских докладах в качестве болвана, не сумевшего толком провести элементарное расследование.
Я торопливо пересел в машину шефа.
Молча обменялись рукопожатием.
Я демонстративно поправил блицующую объективом гордость отечественного разведпрома.
Генерал оценил юмор ситуации.
Ультра-патриот на этот раз молчал.
Как и Президент, обреченный только видеть и слышать.
– Мы в тебя, Денис Денисович, верим.
Генерал облокотился на баранку так, чтобы всемогущий объектив фиксировал его лицо в самом выигрышном ракурсе.
– Не подведу кремлевскую сотню.
– Главное – вживайся в ситуацию.
– Изнутри видней, – добавил я громко.
– Сначала поищи для блезиру метеориты…
– Которые вызывают импотенцию.
Теперь можно и пошутковать малость.
Генерал же сохранял наставительную суровость.
– Никого не бей по голове.
– И ниже пояса.
– Никого не…
Генерал замялся в поисках не совсем похабного слова.
– Даже пальцем, – добавил я двусмысленно.
Генерал впервые улыбнулся – то ли мне, то ли Президенту.
– Не забудь прогуляться по садам.
– В защитной противоударной каске от падения яблок.
– Обязательно сходи в кинотеатр.
– С доцентшей.
– Познакомься с открытием профессора Колченова.
– С детства боюсь гнид.
– Сыграй в королевский гамбит с доктором Расмусом Олегом Иннокентьевичем.
– Непременно.
– Только помни: шахматы – не поддавки.
– Конь ходит буквой «гэ».
– Поговори с жертвами Повара.
– С тем, что похоронен. – тоже?
– Можешь ограничиться вдовой.
Я подумал, что с маньяком и этими изуродованными харями генерал перебарщивает ради показушного рвения.
Но тут шефовский мобильник напомнил о себе бетховенской кувалдой, ломающей дверь.
– Да.
Лицо генерала напряглось в скулах.
– Подробней.
На лбу генерала сгустились морщины.
– Держите в курсе.
Генеральская рука все еще держала смолкнувший телефон возле уха.
– Отменили? – спросил я тихо.
– Что?
– Садоградскую операцию?
– Скорей, Денис, наоборот.
Генерал убрал мобильник и пристально уставился в бесстрастный объектив.
– Вампиранья заговорила.
– Кто же умудрился ее так жестоко трахнуть?
– Она утверждает – Повар.
– Повар?
– Да, тот самый кулинар-кондитер, с замашками профессионального изувера.
– Детали, подробности?
– Она помнит лишь, как он приближался, и больше ничего.
– Ну хоть какие-то зацепки.
– Да, в темноте она разобрала только его не совсем естественный размер.
– В каком смысле?
– Гигантский рост и неимоверная полнота. Особенно ее поразил белый поварский колпак на фоне черного неба и вилка с ложкой.
– Как у трупа, насаженного на сук?
– Да.
– Где изнасиловали Вампиранью?
– Она говорит, в саду.
– В чьем?