— Я слышал об Арнессоне, о его последней книге. Итак, данное трио, Диллард, Арнессон и молодая девушка, живёт одиноко?
— С двумя прислугами. У Дилларда, по-видимому, очень приличное состояние, и они совсем не одиноки. Этот дом является святилищем для математиков, а кроме того, у девицы, любительницы спорта, составилось своё небольшое общество. Я несколько раз бывал там и всегда находил гостей — то серьёзных студентов в библиотеке, то шумливых молодых людей внизу в гостиной.
— А Робин?
— Он принадлежал к компании Белл Диллард — так, помятый жизнью молодой человек из общества, получивший несколько призов за стрельбу из лука.
— Да, я знаю. Я прочёл его имя в этой книге о стрельбе из лука. Он несколько раз выходил победителем на соревнованиях. Я также отметил, что м-р Сперлинг участвовал в нескольких турнирах. И мисс Диллард тоже стреляет из лука, притом со страстным увлечением. Она и устроила Стрелковый риверсайдский клуб. Настоящая арена находится в Скарделе, в доме м-ра Сперлинга, но мисс Диллард устроила площадку для упражнений в стрельбе на боковом дворе в доме профессора. На этой площадке и был убит Робин.
— Ага! И последний, видевший его перед смертью, был м-р Сперлинг? А где же теперь наш Воробей?
— Не знаю. Перед самой трагедией он был вместе с Робином, а когда нашли тело, его уже не было. Вероятно, у сержанта есть какие-нибудь сведения.
— А как насчёт ревности, на которую ты указывал? — веки Ванса лениво опустились, и он стал медленно, но тщательно закуривать, что случалось, когда он проявлял глубокий интерес к чему-либо.
— Профессор Диллард намекнул на существование привязанности Робина к его племяннице, а когда я его спросил, кто такой Сперлинг и какое его положение в доме, он сообщил, что Сперлинг также добивался руки девушки. По телефону я не вникал в подробности, но у меня осталось впечатление, что Робин и Сперлинг были соперниками, и что Робина предпочитали.
— Итак, Воробей убил Кок-Робина? — Ванс с сомнением покачал головой. — Нет, это не подходит, слишком уж просто. Тут что-нибудь более тёмное и страшное. Между прочим, кто же нашёл Робина?
— Сам Диллард. Он вышел на балкончик на задней стороне дома и увидел, что Робин лежит на площадке со стрелой в сердце. Он тотчас же спустился вниз с большими затруднениями, так как старик ужасно страдает от подагры, и, увидя, что Робин уже мёртв, позвонил мне. Вот и все мои предварительные сведения.
— Не блестящее освещение, но все-таки наводящее на мысли. — Ванс встал. — Маркхэм, друг милый, приготовься к чему-нибудь странному и скверному. Исключим случайность и совпадение. Хотя обыкновенная стрела и может пробить одежду и грудную клетку, даже когда она пущена из лука среднего веса, но самый факт убийства, совершённого человеком по фамилии Сперлинг, другого человека, называвшегося Кокрейном Робином, стрелою из лука исключает случайное совпадение обстоятельств. Действительно, невероятная цепь событий указывает на наличие задуманного с дьявольской хитростью плана.
Он направился к двери.
— Пойдём познакомимся поближе с обстановкой преступления.
Мы поехали в автомобиле Маркхэма и через несколько минут были на 75-й Западной улице. Дом Дилларда, под номером 391, был справа от нас. Между ним и Риверсайдской аллеей возвышался громадный пятнадцатиэтажный дом. Казалось, профессорский домик приютился, как будто прося защиты, в тени этого огромного строения.
Добротный дом Дилларда был выстроен из серого, потемневшего от непогоды известняка. Участок, на котором стоял дом, был по фасаду длиною в тридцать пять футов, а самый дом занимал двадцать пять футов. Остальные десять футов отделялись от пятнадцатиэтажного дома каменной стеной с широкой железной дверью посередине.
Несколько ступеней вели с улицы к узкому крыльцу, украшенному четырьмя коринфскими колоннами. Во всю ширину дома во втором этаже тянулся ряд окон с оправленными в свинец стёклами. (Как я потом узнал, это были окна библиотеки). От дома веяло чем-то спокойным, старомодным; ни в коем случае нельзя было предположить, что он является местом отвратительного убийства.
Два полицейских автомобиля стояли вблизи входа, и дюжина любопытных собралась на улице. Караульный стоял у одной из колонн и скучающе смотрел на толпу.
Нас впустил старый лакей и повёл в гостиную, налево от передней, где мы нашли сержанта Хэса и двух других людей из уголовного бюро. Сержант курил у стола, засунув большие пальцы в проймы жилета. Он выступил вперёд и дружески протянул руку Маркхэму.
— Очень рад вашему приходу, сэр, — сказал он, и взгляд его холодных синих глаз как будто несколько смягчился. — Я ждал вас. В этом деле очень много непонятного.
Он увидел Ванса, и его широкое хитрое лицо засияло добродушной улыбкой.
— Как поживаете, м-р Ванс? Мне с самого начала казалось, что вас тоже вовлекут в это дело. Чем вы были заняты в последние месяцы?
Между Вансом и сержантом давно уже установились тёплые отношения, основанные на взаимном уважении и восхищении друг другом.
Ванс протянул руку, улыбка играла в уголках его рта.
— По правде сказать, сержант, я пытался восстановить славу афинянина, по имени Менандр. Глупо, не правда ли?
Хэс презрительно фыркнул.
— Ну, если уж вы в таком настроении, так, наверное, и здесь добьётесь чего-нибудь убедительного. — В первый раз я слышал комплимент, произнесённый им. Очевидно, кроме восхищения Вансом, он испытывал и некоторое смущение перед ним.
Маркхэм почувствовал неуверенность сержанта и отрывисто спросил:
— Что же является особенно затруднительным в этом деле?
— Я не говорил о затруднениях, сэр, — возразил Хэс — Кажется, убийство этой птицы совершено по всем правилам, а я неудовлетворён, черт побери! М-р Маркхэм… это неестественно, это бессмысленно!
— Думаю, что я вас понимаю. — Маркхэм с одобрением посмотрел на сержанта. — Вы склонны считать Сперлинга виновным в убийстве?
— Конечно, он виновен, — сказал Хэс. — Но не это меня тревожит. По правде сказать, не нравится мне имя покойника, особенно потому, что убит он был стрелой из лука… — Он остановился, немного сконфуженный. — А вам это не кажется странным, сэр?
Маркхэм смущённо кивнул головой.
— Вы, как я вижу, хорошо помните детские стихи, — сказал он и отвернулся.
Ванс устремил на Хэса лукавый взгляд.
— Вот вы сказали сейчас «птица», сержант. Очень удачно. Сперлинг, видите ли, по-немецки значит воробей. А ведь вы помните, именно Воробей убил Кок-Робина стрелой…
Сержант слегка выпучил глаза, губа у него отвисла. Он смотрел на Ванса с почти смешным изумлением.
— Я говорил, что это очень трудное дело.
Маркхэм дипломатично вмешался в разговор.
— Расскажите нам подробности, сержант. Я уверен, что вы уже допросили обитателей дома.
— Поверхностно, сэр. — Хэс присел на угол стола и закурил погасшую сигару. — Я вас ожидал, я знал, что вы знакомы со старым джентльменом; так что я ограничился обычным допросом. В переулке я поставил человека, чтобы никто не коснулся тела, пока не приедет доктор Доремус, он прибудет сюда после завтрака. Потом я вызвал по телефону дактилоскопистов, они могут прибыть сюда каждую минуту, хотя и не знаю, что им здесь делать…
— А что же вы скажете о луке, из которого была выпущена смертоносная стрела? — спросил Ванс.
— Лук был бы для нас лучшей добычей, но старый м-р Диллард поднял его и принёс в комнату. Его пальцы на нем, должно быть, и отпечатались.
— Но что же со Сперлингом? — спросил Маркхэм.
— Я узнал его адрес, он живёт в загородном доме; я послал двух моих людей, чтобы они доставили его тотчас же, как найдут. Потом я поговорил со слугами; со стариком, впустившим вас, и с его дочерью, пожилой женщиной, служащей здесь кухаркой. Но никто из них, кажется, ничего не знает или, может быть, не хочет говорить. Потом я попробовал допросить молодую даму, хозяйку дома, но она была так подавлена горем, так плакала, что я решил предоставить вам удовольствие беседовать с ней. Сниткин и Бэрк — он большим пальцем указал на двух сыщиков у окна — обошли подвальный этаж, переулок и задний двор, но вернулись ни с чем. Вот и все, что мне известно. Когда доктор и люди из бюро прибудут сюда и когда я откровенно поговорю со Сперлингом, шар покатится, и дело начнёт разъясняться.