— При данном положении вещей весьма существенное.
— Может быть. — Профессор задумчиво затянулся и выпустил густой клуб дыма. — С другой стороны, мой ответ может произвести ложное впечатление.
— Я предполагаю, что вы доверитесь в этом случае моему суждению?
Голос Маркхэма звучал настойчиво.
Опять наступило короткое молчание, прерванное молодой девушкой.
— Отчего же не рассказать м-ру Маркхэму, что вы слышали, дядя? Кому это повредит?
— Я думал о тебе, Белл, — мягко ответил профессор, — но может быть, ты права. — Он с неудовольствием заговорил. — Дело в том, Маркхэм, что Робин и Сперлинг обменялись резкими словами по поводу Белл. Я слышал немного, но понял, что каждый из них считал другого помехой…
— Нет, они не думали этого, — вступилась мисс Диллард. — Они всегда были на ножах, между ними была вражда, но не я была её причиной. Тут дело было в их успехах в стрельбе из лука. Видите ли, Раймонд, то есть м-р Стерлинг, был лучшим стрелком, но в этом году Джозеф несколько раз побеждал его на состязаниях, на последнем годовом турнире он был провозглашён чемпионом.
— И, вероятно, Сперлингу казалось, что он упал в ваших глазах, — добавил Маркхэм.
— Какие глупости! — горячо возразила девушка.
— Я думаю, милая, что мы можем спокойно передать этот вопрос м-ру Маркхэму, — миролюбиво сказал профессор. — Какие у вас ещё вопросы, Маркхэм?
— Я бы очень хотел узнать все, что вам известно о Робине и Сперлинге: кто они, каковы их связи и знакомства, как долго вы их знали?
— Думаю, что Белл может просветить вас лучше меня. Оба молодых человека принадлежали к её компании. Я лишь случайно встречался с ними.
Маркхэм вопросительно повернулся к девушке.
— Я знаю их несколько лет, — быстро заговорила она. — Джозеф был лет на восемь-десять старше Раймонда и жил в Англии до тех пор, пока не умерли его родители; это было пять лет тому назад. Тогда он переехал в Америку и снял квартиру на Риверсайдской аллее. У него было достаточно денег, и он жил без дела, увлекаясь рыбной ловлей, охотой и другими видами спорта. Он бывал в обществе, но редко, и был хорошим другом, всегда готовым заменить отсутствующего гостя за обедом и войти четвёртым в бридж…
Она остановилась, точно её сообщения были оскорбительны для памяти погибшего и Маркхэм, поняв её чувства, просто спросил:
— А Сперлинг?
— Он сын богатого фабриканта, ушедшего от дел. Живёт в прелестном загородном доме. Там наше парадное стрельбище, а сам Раймонд — инженер-консультант в какой-то фирме, но, я думаю, он служит там только ради удовольствия своего отца, потому что в конторе он бывает раза два-три в неделю. Он окончил Бостонский политехнический университет, а я познакомилась с ним, когда он был первокурсником и приезжал домой на каникулы. Раймонд, конечно, не перевернёт вселенной, но он представляет лучший тип американской молодёжи: искренний, весёлый, немного застенчивый, но совершенно прямодушный.
Из описания молодой девушки легко было представить себе Робина и Сперлинга, и трудно связать кого-нибудь из них с мрачной трагедией, приведшей нас сегодня в этот дом.
Маркхэм с минуту сидел нахмурившись. Наконец он поднял голову и посмотрел в лицо молодой девушке.
— Скажите мне, мисс Диллард, нет ли у вас какой-либо теории, объясняющей смерть м-ра Робина?
— Нет! — сорвалось с её губ. — Кому нужно было убивать Кок-Робина? У него во всем мире не было ни одного врага. Все это совершенно невероятно. Я не могла поверить случившемуся, пока не убедилась лично. Даже и теперь все кажется мне нереальным.
— Но все-таки, милое дитя, — вставил профессор, — он убит. Значит, было что-то в его жизни, чего ты не знала и не подозревала. Постоянно мы открываем новые звезды, в существование которых не верили прежние астрономы.
— Не могу себе представить, что у Джозефа был враг, — возразила она. — Никогда не поверю этому, это просто бессмыслица.
— Вы полагаете, — спросил Маркхэм, — что Сперлинг ни в каком случае не может быть ответственным за смерть Робина?
— Это невозможно! — глаза девушки засверкали.
— А знаете ли вы, мисс Диллард, — заговорил ленивым безразличным тоном Ванс, — что «стерлинг» значит воробей?
Девушка сидела неподвижно. Лицо её смертельно побледнело, а руки сжали ручки кресла. Потом медленно, как будто с большим усилием, она кивнула головой и тяжёлый вздох поднял её грудь. Вдруг она вздрогнула и прижала носовой платок к лицу.
— Я боюсь! — прошептала она.
Ванс встал, подошёл к ней и ласково погладил по плечу.
— Чего же вы боитесь?
Она подняла голову и глаза их встретились. Казалось, его взгляд успокоил её, и она с усилием улыбнулась.
— Накануне, — заговорила она напряжённым голосом, — мы были все внизу на стрельбище. Раймонд собирался выстрелить, как вдруг отворилась дверь и на площадку вышел Робин. Конечно, опасности не было, но Сигурд, м-р Арнессон, смотрел на нас с заднего балкончика. Когда я в шутку крикнула Джозефу «ай-ай», Сигурд нагнулся к нам и сказал: — Вы не знаете, молодой человек, какой опасности вы подвергаетесь. Вы — Кок-Робин, а этот стрелок — Воробей. Помните, что случилось с вашим тёзкой, когда господин Воробей выпустил стрелу из лука? В то время никто не обратил внимания на эти слова. А теперь!.. — Голос её понизился до шопота.
— Перестань, Белл, не поддавайся тоске. — Профессор говорил успокоительно, но не без нетерпения. — Просто это была одна из неловких шуток Сигурда. Он ведь постоянно смеётся и подшучивает — это естественное желание отдохнуть от напряжённой работы мысли.
— Я тоже так думаю, — ответила девушка. — Конечно, это была только шутка. А теперь она кажется каким-то страшным пророчеством. Только, — поторопилась она прибавить, — Раймонд не мог этого сделать.
Во время этой речи внезапно отворилась дверь, и на пороге появилась высокая, худощавая фигура.
— Сигурд! — в восклицании Белл Диллард слышалось неподдельное облегчение.
Сигурд Арнессон, ученик профессора Дилларда и его приёмный сын, имел яркую внешность: ростом выше шести футов, прямой и гибкий, с непослушными светлыми волосами, орлиным носом и лукавым выражением серо-синих глаз, отражавших напряжённую работу мысли, — облик, исключавший всякий намёк на поверхностность его характера. Я сразу почувствовал расположение и уважение к нему. В этом человеке таились могущественные возможности и богатейшая одарённость.
Когда он вошёл в комнату, его глаза сразу охватили нас быстрым, испытующим взглядом. Он кивнул головой мисс Диллард и затем остановил свой взгляд на профессоре.
— Скажите, пожалуйста, что случилось в этом доме? Повозки и толпа на улице; страж у входа… когда мне удалось проскользнуть мимо цербера, и Пайн впустил меня, два человека в штатском платье потащили меня без церемоний наверх. Забавно, но неловко… А, здесь, кажется, следователь. Здравствуйте, м-р Маркхэм.
Не дав Маркхэму ответить на приветствие, Белл Диллард заговорила:
— Сигурд, пожалуйста, будь серьёзен. М-р Робин убит.
— Кок-Робин, ты хочешь сказать. Но чего же мог ожидать несчастный с таким именем? — Казалось это известие нисколько его не тронуло. — Кто же отправил его к праотцам?
— Кто это сделал, мы не знаем, — ответил Маркхэм с упрёком в голосе. — Но м-р Робин был убит стрелою, пронзившей ему сердце.
— Очень подходящая смерть. — Арнессон сел на ручку кресла и вытянул свои длинные ноги. — Так естественно, что Кок-Робин убит стрелою из лука…
— Сигурд! — прервала его Белл. — Довольно шуток. Ты знаешь, что Раймонд не мог этого сделать.
— Конечно, сестричка. Он посмотрел на неё пристально. — Я имею в виду орнитологического предка м-ра Робина. — Он медленно повернулся к Маркхэму. — Так здесь действительно произошло таинственное убийство, с трупом, нитями преступления и прочим хламом? Можно ли мне доверить суть разыгравшихся здесь событий?
Маркхэм вкратце описал ему создавшееся положение; он выслушал с живым интересом. Когда отчёт был закончен, он спросил:
— А лука не нашли на стрельбище?
— Ах! — заговорил Ванс в первый раз после прихода Арнессона, как будто пробуждаясь от летаргического сна, и ответил за Маркхэма. — Очень дельный вопрос. — Да, лук был найден как раз под окном клубной комнаты, меньше чем в десяти футах от трупа.