— Когда это было?
— Примерно в половине десятого. Драккер уже ушел, когда заявились Робин и Сперлинг.
— Скажите, профессор, — вступил в беседу Вэнс, — мистер Арнессон часто уходит из дома в субботу утром?
Профессор, окинув его недовольным взглядом, ответил, но не сразу:
— Ничего странного в этом нет. По субботам он обычно остается дома, но на этот раз я попросил его сделать для меня одну работу, а для этого ему пришлось отправиться в университетскую библиотеку… Мы с ним вместе работаем над одной моей книгой.
Повисла неловкая пауза, после чего Маркхэм заговорил:
— Утром вы упомянули о том, будто и Робин, и Сперлинг были женихами мисс Диллар и добивались ее руки…
— Дядюшка! — Девушка, гордо приосанившись в кресле, с укоризной посмотрела на профессора. — Не надо, это же не так.
— Это сущая правда, — с нежностью в голосе отозвался профессор.
— Ну, может быть, в какой-то степени, — призналась Белль. — Только не стоило об этом вспоми— нать. Вы же прекрасно знаете, как и они сами, о моем отношении к ним обоим. Мы добрые друзья, и не более того. Как раз накануне вечером, когда молодые люди пришли сюда, я совершенно ясно дала им понять, что не стану больше слушать уговоров насчет свадьбы. Они еще совсем мальчишки, и один из них теперь погиб… Бедный Птенец-Робин!
Вэнс, приподняв брови, удивленно переспросил:
— Птенец?
— Ну да, мы дали ему такое прозвище и даже временами поддразнивали, потому что ему оно не нравилось. Робин так трогательно обижался…
— Милое прозвище, — улыбнулся Вэнс. — Если припомнить одно стихотворение, то птенца малиновки любили все. Помните?
А потом все горевали, когда его не стало.
— Знаю, — произнесла Белль, кивая. — Я ему тоже про это говорила. Между прочим, Джозефа все просто обожали. Да его нельзя было не любить. Он был такой… милый и добрый.
— Профессор, — вернулся к допросу Маркхэм, — вы упоминали о том, что слышали, как Робин и Сперлинг беседовали о чем-то внизу. А слов вы случайно не разобрали?
Старик, бросив на племянницу быстрый взгляд, ответил вопросом на вопрос:
— А разве это так уж важно?
— Конечно, сейчас может оказаться ценной любая мелочь, любое слово.
— Возможно. Однако, — продолжил профессор, немного помолчав, — если я отвечу на этот вопрос, вы можете составить себе ошибочное представление о том, кто остался жив.
— Может быть, вы позволите мне самостоятельно делать выводы? — строго произнес прокурор.
И в комнате снова воцарилась тишина, которую на этот раз прервала девушка:
— Почему бы вам действительно не рассказать о том, что вы слышали, дядюшка? Кому и чем это может навредить?
— Лично я думал только о тебе, Белль, — с нежностью в голосе отозвался профессор. — Но, похоже, ты права. Дело в том, Маркхэм, что молодые люди ссорились из-за моей племянницы. Я уловил только то, что они упрекали друг друга в нечестности и якобы мешали друг другу.
— Это ничего не значит! — с жаром воскликнула мисс Диллар. — Они постоянно подначивали друг друга. Конечно, Робин и Сперлинг не всегда ладили, но не из-за меня. Они завидовали друг другу и всегда соперничали в стрельбе из лука. Дело в том, что раньше Рэймонд, мистер Сперлинг, считался лучшим стрелком, но в прошлом году Джозеф обошел его и побил его рекорд.
— И Сперлинг посчитал, что больше недостоин вас, — добавил Маркхэм.
— Ничего подобного! — возразила девушка.
— Я думаю, моя дорогая, что мы позволим мистеру Маркхэму самому делать выводы, — примирительно произнес профессор. — О чем еще вы хотели меня спросить? — обратился он к прокурору.
— Мне бы хотелось услышать кое-что о Робине и Сперлинге. Кто они такие, чем занимались, давно ли вы их знаете?
— Полагаю, что Белль лучше справится, ведь это ее приятели. Я видел молодых людей мельком.
Маркхэм повернулся к девушке.
— Я знакома с ними уже давно, — быстро начала та. — Джозеф был лет на восемь или даже десять моложе Рэймонда. Еще пять лет назад, до смерти своих родителей, он жил в Англии. Затем он переехал в Америку и стал жить в Драйве, в холостяцком доме. Денег у него было предостаточно, и потому юноша вел праздный образ жизни, увлекался рыбалкой и охотой, спортом. Он часто выходил в свет, считался надежным другом, мог беседовать на любые темы, мог сыграть партию в бридж, если кому-то не хватало игрока… Ну, в общем, ничего особенного… Надеюсь, вы меня понимаете.
Девушка замолчала, осознавая, что была несколько несправедлива к умершему, и Маркхэм, угадав ее чувства, просто спросил: