— Сигурд, я прошу тебя, оставь свои шуточки. Мистера Робина убили.
— Нашего Птенца-малиновку? Ну что ж, с такой фамилией и с таким прозвищем трудно ожидать другого конца. — Казалось, печальная новость совсем не расстроила его. — И кто же, или что же, заставило его отправиться к праотцам?
— Кто именно это сделал, мы еще не знаем, — с укоризной в голосе отозвался Маркхэм. — Известно одно: его убили стрелой от лука.
— Весьма кстати, — произнес Арнессон, устраиваясь на подлокотнике кресла и вытягивая в сторону длинные ноги. — Все совпадает, и Птенец погибает от стрелы, которую из своего лука выпускает…
— Сигурд! — резко одернула его Белль Диллар. — Хватит повторять одно и то же. Ты сам знаешь, что Рэймонд на такое не способен.
— Конечно, сестренка. Значит, это самое настоящее таинственное убийство? — спросил мистер Арнессон, повернувшись к Маркхэму. — Не могли бы вы ввести меня в курс дела?
Когда прокурор вкратце пересказал ему всю историю, тот спросил:
— И что же, лука на стрельбище так и не обнаружили?
— Весьма уместный вопрос, — заметил Вэнс, словно очнувшись от летаргии, и вклинился в разговор. — Лук, конечно же, нашли: он лежал у двери дома, футах в десяти от тела.
— Ну, тогда это упрощает дело, — разочарованно протянул Арнессон. — Остается только снять отпечатки пальцев, и…
— К сожалению, лук уже брали в руки после совершения преступления, — вставил Маркхэм. — Профессор Диллар подобрал его и принес в дом.
Арнессон повернулся к старику и удивленно спросил:
— Что двигало вами, сэр, когда вы поступили именно так?
— Ничего, мой дорогой Сигурд. Я не анализировал свои эмоции. В тот момент мне показалось, что лук является главной уликой, и я сразу же перенес его в дом, куда в скором времени должна была прибыть полиция.
В дверь постучали, потом она приоткрылась, и в узкой щели показалось лицо Бэрка.
— Доктор Дорем ждет вас внизу, шеф. Он закончил осмотр тела.
Маркхэм встал и извинился:
— Я прошу меня простить. Оставайтесь пока в доме. Перед моим уходом мы еще обязательно увидимся.
— Ничего сложного и непонятного здесь нет, — доложил доктор, когда мы спустились к нему. — Бедолагу убили стрелой, которая пронзила ему сердце, пройдя через четвертый межреберный промежуток. Сильное кровотечение. Он мертв уже часа два. Следов борьбы нет. Скорее всего, смерть наступила внезапно. Правда, он еще и сильно ударился при падении.
— Насколько сильно, доктор? — оживился Вэнс.
— Так, что проломил себе череп. В затылочной области большая гематома, засохшая кровь в ноздрях и ушах. Все это свидетельствует о переломе свода черепа. После вскрытия смогу рассказать вам больше. Полный отчет будет готов сегодня вечером.
— Что ж, — задумчиво произнес Вэнс, — такую травму черепа не просто объяснить обыкновенным падением.
Однако на его слова никто не отреагировал, и сержант обратился к прокурору:
— Мистер Маркхэм, ни на стреле, ни на луке не было обнаружено никаких отпечатков пальцев. Дюбуа говорит, что кто-то умышленно их стер. Что касается ручки двери на калитке, соединяющей переход между домами, то они обе ржавые, и никакие следы на них остаться попросту не могли.
Глава IV
Таинственная записка
— Может быть, сейчас самое время допросить слуг? — устраиваясь за столом в подвале, предложил Маркхэм.
Хит вышел в коридор и послал одного из своих людей за слугами. Через минуту к нам вошел высокий и неуклюжий мужчина лет шестидесяти и остановился на почтительном расстоянии от стола.
— Это дворецкий, сэр, — пояснил сержант. — Его зовут Пайн.
Прокурор внимательно изучил его взглядом. Пайн казался нескладным из-за того, что у него были непомерное большие ладони и стопы. Может быть, поэтому одежда, опрятная и выглаженная, висела на нем мешком. Несмотря на свою не слишком привлекательную внешность, он производил впечатление человека знающего и прилежно выполняющего свои обязанности.
— Значит, вы и есть дворецкий Диллара? — уточнил Маркхэм. — И сколько же времени вы ему служите?
— Десять лет, сэр.
— То есть вы появились у него в доме уже после того, как он перестал работать в университете?
— Вероятно, так, — отвечал Пайн громким раскатистым голосом.
— Что вам известно о той трагедии, которая разыгралась здесь сегодня?
Хотя этот вопрос прозвучал неожиданно, Пайн, стойко выдержав натиск прокурора, спокойно ответил: