– Да не расстраивайтесь вы, Александр Алексеевич. Не в полку дело по большому счету. Моя дивизия также раздвоена: вторая бригада получила пятый полк, а первую принял генерал Горбатовский, со своим двадцать восьмым полком в нее переведенный из седьмой дивизии. Сейчас она пока именуется первой сводной Восточно-Сибирской стрелковой, а станет одиннадцатой, помяните мои слова потом. Зато было две дивизии и приданный полк, а стало три дивизии. Так что усиление в полтора раза при той же численности вышло. Я не смеюсь, наоборот. Вы уже заметили, что часть наших стрелков с арисаками?
– Да, видел на марше роту. Пешая охотничья команда, судя по всему, уж больно стрелки ловкие?
– Она и есть, только численность удвоили, по опыту боев в Бицзыво. Так что была пешая охотничья команда, а стала полнокровная егерская рота, как сто лет назад легкую пехоту именовали. Все три усиленных роты в батальон свели. Добавили дивизион из трех конно-охотничьих команд – тех конными егерями пока именуем, а там с названием в министерстве определяться будут. Но «охотников» нужно переименовывать, возвращать обратно «егерей», как раз по ним такие действия.
Фок остановился, поднял на Генгросса уставшие глаза. Тот слушал с интересом, который не пытался скрывать.
– Батальон с дивизионом свели в отряд, усилили батареей из четырех десантных пушек, которые флот передал. А еще при каждом отряде пулеметная команда с полудюжиной японских «гочкисов» да взвод саперов и две сотни китайских кули – носильщиков. Так что завтра егерей и проверим в бою – два таких отряда в обход пойдут и попробуют в тыл японцам выйти, перехватив дороги. Вы со своей дивизией одну японскую бригаду боем свяжете, генерал Кондратенко – другую, а дивизия генерала Горбатовского открытый фланг обхватит. Там у японцев только конные разъезды и пара пехотных рот в прикрытии стоят – фронт ведь растянут.
– Мне атаковать, когда обходящая колонна в тыл выйдет?
– Так точно, именно в тот момент, не раньше. И преследовать японцев энергично – у нас три дивизии, у них – одна, а потому столь удобный момент упускать нельзя. Вряд ли Оку ожидает, что от Артура сразу две дивизии подошли, а завтра и третья прибудет…
– Вы решились вывести все полевые войска из крепости?
– А нет иного варианта – бить так бить, и крепко ударить, всеми силами. Резервы в таких случаях копить и придерживать нельзя. Недаром великий Суворов говорил: идешь в бой, снимай коммуникацию!
Фок остановился, тяжело вздохнул – морщины на лице явственно прорезались. Возраст все же брал свое. Но голос был твердым:
– С вашей дивизией у нас четыре будет послезавтра. Даже если японцы резервы перебросят, то перевес в силах изрядный. Учтите, там самое слабое звено: пятая дивизия противника понесла большие потери при высадке в Бицзыво, и в ее полках фактически по два батальона, причем неполных. Потому Оку загнал ее на свой левый фланг, для демонстрации, ну и чтобы оттянуть наши силы. А потому вряд ли ожидает, что мы здесь нанесем главный удар квантунскими дивизиями. Восемь батальонов против сорока, с учетом наших егерей – самураи не выстоят, если действовать решительно и навязать им бой. – Голос Фока стал резким, даже жестким. – Главное – разнести фланг вдребезги, выйти в тыл. Штакельберг со своими тремя дивизиями – наковальня, мы – молот. Японцы, думаю, введут в бой резервы, но не полками, а батальонами. Таких сомнем с ходу, и одну дивизию с конницей сразу брошу на Дагушань, от нас до него сто верст. Нужно успеть, упредить японцев до высадки подкреплений – их транспорты отошли от корейских берегов…
Глава 43
– Совсем обнаглели и ничего не боятся. – Контр-адмирал Матусевич посмотрел на «европейский» город, посередине которого в небо взметнулся и вспух чудовищным грибом разрыв снаряда.
Японские крейсера обстреливали Дальний со стороны бухты Лахутань, причем по чудовищно сильным взрывам было ясно, кто столь нагло припожаловал незваным гостем. Только три однотрубных крейсера японского флота имели на вооружении чудовищную пушку калибра 320 мм, которая, при всех своих достоинствах, имела один маленький недостаток – была практически бесполезна в морском бою.
Десять лет тому назад в сражениях с китайскими кораблями, даже сходясь с ними на самую близкую дистанцию боя, японцы так ни разу и не попали в противника четырехсоткилограммовым снарядом, хотя истратили добрую пару сотен. Попросту выбросили их в море, глуша рыбу!
И вот, наконец, для главного калибра нашлась самая подходящая цель – совершенно неподвижная, потому что города всегда стоят на месте, прикованные своими зданиями к земле, и огромная, что практически исключало промах. Русский город, сейчас окутанный липким страхом. Можно только представить, какой ужас овладел умами и душами горожан: со стороны моря, которое было далеко, через хребты сопок летели и взрывались самые крупные в японском флоте снаряды. Ведь таких монструозных пушек не было ни на одном броненосце Того.
– Николай Оттович, справа – минное заграждение, надо его пройти, потом добавить ход. – Матусевич обратился к командиру «Севастополя» капитану 1-го ранга Эссену.
– Прошу простить, ваше превосходительство, но я знаю, что надлежит делать, и не сомневаюсь в своей команде, – несколько смягчив ответ, произнес Эссен.
Посмотрев на его китель, Николай Александрович почувствовал острый укол зависти. Да, он произведен в чин контр-адмирала за боевые отличия, получил «золотое оружие», которым также награжден Эссен. Но вот за бой у Дальнего тот награжден Георгием 4-й степени, и сегодня о том получена телеграмма из Петербурга.
Государь император Николай Александрович необычайно быстро, что всех моряков чрезвычайно удивило, утвердил награждения командиров кораблей и офицеров, согласно переданным адмиралом Алексеевым по телеграфу спискам. Так что белый крестик на черном кителе невольно притягивал взгляд, да и в команде «Севастополя» больше сотни нижних чинов были награждены знаками отличия этого ордена за тот бой, в котором был потоплен в артиллерийском бою один японский броненосец и поврежден другой. Небывалая победа! Пожалуй, даже американцы, которых русские моряки низко ставили, сражаясь против несчастной испанской эскадры адмирала Серверы, и то достигли меньшего результата. Причем потомки конкистадоров совсем не умели стрелять, в то время как японские корабли изувечили практически всех русских участников того победного боя.
– А вон и японский броненосец, старая рухлядь императрицы Цыси! А за ним вроде тоже «китайцы»! Собрали трофеи, я их названия даже не знаю, потому что хрен произнесешь! – Эссен рассматривал происходящее на море действо через бинокль, негромко комментируя.
Маусевич тоже прижал окуляры к глазам, и через минуту ему стало ясно, почему японские крейсера столь долго и безнаказанно стреляют по Дальнему. Все дело в том, что двухорудийная батарея 152-мм пушек Кане, расположенная на мысу Вест-Энтри, или «Западный входной», обстреливала именно броненосные корабли, были видны последствия попадания в концевую канонерскую лодку. Та уже отплывала в море, на кормовой надстройке полыхал маленький костер от разрыва чугунной бомбы, совершенно бесполезной против брони, но способной сокрушить любые надстройки и поджечь шлюпки – дерево великолепно горит, что русский дуб, что японская сосна, огонь все пожирает.
– Тут весь Пятый броненосный отряд адмирала Катаоки. Броненосец «Чин-Иен», бывший китайский, а дальше него – три крейсера типа «сима», один из них пушку главного калибра на корме имеет. Вон торчит, хорошо видна, как хвост из задницы!
Матусевич хорошо знал японские корабли не только по «Джейну» – эти ему довелось видеть воочию и даже побывать на палубе некоторых, до начала войны, разумеется.
Броненосец «Чин-Иен» был построен в Германии двадцать лет тому назад и был переименован японцами, когда стал их трофеем. Вооружение из четырех короткоствольных 305-мм орудий в башнях, которые расположены по бортам – крайне неудачно. И к ним уже японцами добавлены четыре новых шестидюймовых пушки Армстронга – на носу и на корме, а также по штуке на каждом борту. Забронирован корабль достаточно прилично, вот только броня железная, не чета той стальной, что на «Севастополе». Да и защищена толстыми плитами только цитадель по центру и башни, оконечности прикрыты лишь броневой палубой. По большому счету, не противник русскому кораблю в схватке один на один – водоизмещение чуть больше семи тысяч тонн, по сути, броненосец береговой обороны. Хотя от «калеки» «Севастополя» может оторваться – ход у него четырнадцать узлов, не меньше.