Проносится сквозь полчища
Евпатий Коловрат
И, как крапиву, рубит он
Татар за рядом ряд.
Увидел сечу лютую
И убоялся хан —
Подальше от побоища
Переместил свой стан.
* * *
Пять воинов Евпатия
От ран изнемогли.
Схватили басурмане их
И к хану привели.
— Откуда вы явилися
И, не жалея сил,
Пошто вы зло чините мне?
Батый у них спросил.
— Мы жители рязанские
Пришли — и стар, и млад.
Позвал же в путь-дорогу нас
Евпатий Коловрат.
И мы сюда на Каменку
Явилися не зря —
Хотим тебя почествовать,
Могучего царя.
Да вот досада горькая:
Уж ты не осуди —
Не успеваем с чашею
Всё войско обойти!
Дивится хан ответу их,
Велит послать скорей
На Коловрата избранных
Своих богатырей.
С богатырями съехался
Евпатий Коловрат,
И по шеломам бьёт он их,
Как будто бьёт в набат.
Как стонет сталь калёная —
Тяжёл его удар!
И нет в доспехах кованых
Спасенья для татар.
Что делать? Зятя милого
Зовёт татарский хан.
Он видом просто чудище,
А ростом великан.
Зовётся Хостоврулом он,
У хана он в чести.
Он посулил Евпатия
Живого привести.
С отрядом храбрых воинов
Спешит Батыев зять.
Бесстрашного Евпатия
Живым он хочет взять.
Ему навстречу соколом
Рванулся Коловрат,
Как в стадо лебединое,
Он врезался в отряд.
Тут, помня обещание,
Батыев великан
Накинул на Евпатия
Волосяной аркан.
Ещё одно мгновение —
И петлю б затянул
На шее у Евпатия
Проклятый Хостоврул.
Но Коловрат проворен был,
Успел аркан схватить
И разорвал верёвку ту,
Как шерстяную нить.
Глядит он: что за чудище?
Ни зверь, ни человек!
И великана страшного
Он до седла рассек.
И дрогнули у воинов
Батыевых сердца —
Доселе не встречалось им
Подобного бойца!
И пал рязанец яростный
От многих тяжких ран.
И к телу бездыханному
Тогда склонился хан.
— Евпатий, — тихо молвил он,
С дружиною своей
Сгубил ты много доблестных
Моих богатырей.
И пали нынче многие
Отважные полки
От рук твоих товарищей
И от твоей руки.
А у меня служил бы ты,
Могучий Коловрат,
Ты был бы сердцу ханскому
Милей, чем кровный брат!
И отпустил он раненых,
Захваченных живьём,—
Пускай их беспрепятственно
Идут своим путём.
И бренный прах Евпатия
Он взять позволил им,
Чтоб схоронили воина
Обычаем своим.
Зазвенели ручейки под снегами,
Зашумели водопады в овраге,
А бугры, где снег уже растаял,
Прошлогодней травой зазеленели.
Только небеса ещё покуда,
Словно талые воды, студёны,
И плывут по ним, точно льдины,
Ноздреватые облака.
Скоро, скоро уже над Козельском[20]
Поплывут гуси-лебеди на север,
На лесные дальние озёра.
Но невесело молоденькой княгине,
Как полынь, её долюшка вдовья,
А теперь ещё новая тревога
Чёрным вороном застит ей свет.
Ходят страшные, тёмные слухи
О каких-то татарах безбожных,
Будто все с кривыми мечами,
Не щадят ни старых, ни малых.
Дев и жён, молодых и красивых,
Забирают в полон нечестивцы
И навек превращают в рабынь…
Кабы никто её не видел,
Облегчить бы сердце слезами,
Пасть бы на землю сырую,
В голос, не стыдясь, запричитать:
«Князь мой милый, сокол мой ясный
На кого же ты меня покинул,
Сиротиною сына оставил?
Некому-то нас, горемычных,
Оберечь от лихих супостатов.
Злой татарин руки мне свяжет
И утащит в терем на колёсах[21],
А сынок наш, князь малолетний,
Век недолгий в муках окончит
На безжалостном вражьем копье!»
Но молчит молодая княгиня,
Лишь солёные слёзы глотает
Да глядит, как играет Василий,
Здешний князь удельный — мальчонка
Четырёх годков от рожденья.
А на князе багряный кафтанчик
Золотой бахромой оторочен,
Золотым пояском подпоясан.
Голова у князя покрыта
Синей шапкой с жёлтой опушкой,
На ногах голубые сапожки.
Сдвинув бровки свои к переносью,
Машет князь деревянным мечом. —
Отчего ты, матушка, печальна?
Ты скажи мне, кто тебя обидел?
Я пойду на обидчиков войною,
Разорю города их дотла!
вернуться
19
вернуться
20
вернуться
21