— «Пока» будет длиться довольно долго.
— Ты выиграла для себя год и один день, — сказал он мне. — Но многое может произойти за год и один день. Дай мне все указания, какие захочешь, но ты никогда не сможешь предусмотреть абсолютно все.
Когда-то я была тем, кто сбил его с толку, тем, кто разжег его гнев и уничтожил его самоконтроль, но каким-то образом все изменилось. С тех пор я каждый день ощущаю этот промах.
Сейчас, когда я смотрю на него, лежащего на кровати, я чувствую себя выведенной из равновесия. Сильнее, чем когда-либо.
…
Таракан влетает в комнату, когда поздний дневной свет струится с холма над нами. На его плече сова с хоботом, когда-то посланница Даина, теперь посланница Двора теней. Это называется Львиный зев, хотя я не знаю, кодовое ли это имя.
— Живой совет хочет тебя видеть, — говорит Таракан. Львиный зев моргает на меня сонными черными глазами.
Я стону.
— По правде говоря, — говорит он, кивая в сторону кровати, — они хотят его видеть, но приказывать ему можешь только ты.
Я стою и потягиваюсь. Затем, пристегнув ножны, я направляюсь в гостиную своих апартаментов, чтобы не разбудить Кардана.
— Как поживает Призрак?
— Отдыхает, — говорит Таракан. — О прошлой ночи ходило много слухов, даже среди дворцовой стражи. Сплетники начинают сплетничать.
Я направляюсь в ванную комнату, чтобы привести себя в порядок. Я полоскаю горло соленой водой и протираю лицо и подмышки тканью, намазанной лимонным вербеновым мылом. Я расчесываю свои спутанные волосы, слишком измученная, чтобы справиться с чем-то более сложным.
— Полагаю, ты уже проверил проход, — кричу я.
— Да, — говорит Таракан. — И я понимаю, почему этого не было ни на одной из наших карт — нет никакой связи с другими проходами в любой точке по его длине. Я даже не уверен, что он был построен, когда они были нарисованы.
Я рассматриваю картину с часами и созвездиями. Звезды пророчат влюбленного.
— Кто спал там до Кардана?
Таракан пожимает плечами.
— Несколько человек. Никого особо примечательного. Гости короны.
— Любовницы, — говорю я, наконец-то собравшись. — Любовницы Верховного Короля, которые не были супругами.
— Да. — Таракан кивает на спящего Кардана. — И это место выбрал для сна наш Верховный Король?
Таракан бросает на меня многозначительный взгляд, как будто я должна знать ответ на эту головоломку, когда я вообще не понимаю, что это головоломка.
— Не знаю, — отвечаю я.
Он отрицательно качает головой.
— Тебе лучше пойти на заседание Совета.
Не могу сказать, что это не облегчение — знать, что когда Кардан проснется, меня не будет рядом с ним.
Удалённые сцены
Мадок
Мадок родился на поле боя. Его мать перерезала пуповину своим клинком, привязала его к плащу и продолжала сражаться, даже когда ее бедра были в красных пятнах, а новорожденный выл, как умирающие фэйри вокруг них. Она выиграла в тот день и продолжала одерживать победы дальше, но всегда напоминала Мэдоку, что он выиграет, только если вспомнит, что одна победа не определяет все последующие. Рожденный в крови, как говорят красные колпаки, рожденный для кровопролития.
Он прошел через битвы множество раз за последние несколько месяцев. И думал о том, что Джуд сказала в тот момент, когда он понял, что она отравила его. Когда он не был уверен, хочет ли она, чтобы доза оказалась смертельной.
Отец, я та, кем ты меня сделал.
Мадок оглядывает свой кабинет, бумаги на полу и сломанные стулья. Он был так зол на нее на свадьбе Тарин, так разъярен после того, как подслушал ее разговор с Верховным Королем. Теперь он понял, что она не только обошла его и украла корону у него из-под носа, но и сделала это гораздо лучше, чем он когда-либо мог предположить. Он чувствовал себя старым дураком, сидя на заседаниях Живого совета и жалея ее. Одурманенная девушка, голову которой вскружила лесть прекрасного принца, променявшая свое будущее на служение ему. Он даже забеспокоился. Думал о том, как убедить ее снова стать на его сторону, думал о стратегиях, позволяющих ей сохранить свое достоинство, даже когда бы она признала, что выбрала неправильный для себя путь. Вообразил ее плачущей и с разбитым сердцем, готовой снова стать его послушной дочерью.
Но она была у власти все это время, скрывая даже самые тайные улыбки, когда отдавала приказы, якобы от глупого мальчишки короля. Она позволяла им смотреть на себя сверху вниз и, вероятно, выла от смеха за их спинами.