Он ждал, что кто-то скажет, что он непригоден, с того момента, как корона была возложена на его голову. Но, разумеется, о таком не говорят в лицо Верховному королю. Они шепчут об этом лишь за спинами.
Леди Аша тоже этого не говорит. Она улыбается ему выученной улыбкой придворной дамы.
Прежде чем Элдред запер ее, Кардан отчаянно жаждал получить ее внимание. Редкие похвалы с ее губ только обостряли его жажду. И хотя прошло уже много лет, он обнаружил, что не так неуязвим, как хотелось бы.
Она одета в темно-пурпурное платье, ее лицо раскрашено, а в заостренных ушах даже виднеются золотые обручи. Ее рога блестят от недавнего применения сладкого масла. Очевидно, она ходила к друзьям до того, как попала во дворец. Очевидно, все это переодевание для аудиенции с ним. Очередной театр.
— Мама, — говорит он, подходя к ней. Его хвост нервозно вьется, подрывая попытку притвориться безразличным.
Она встает с дивана и низко кланяется.
— Интересно, окажусь ли я в немилости?
Ему стыдно за то, что он дал ей повод задуматься о подобном. В конце концов, он не выпустил ее из Башни после коронации.
Кардан не думал, что сможет в принципе полноценно считать себя Верховным королем. Но объяснить это невозможно, и даже если бы он нашел способ, она была из тех матерей, которые склонны отвечать на подчинение дикостью.
Лучше бы ей оставаться неуверенной.
— И все же ты просила встречу исключительно со мной, — говорит он, прячась в знакомой надменности.
Леди Аша улыбается ему другой улыбкой, как хищник, собирающийся нанести удар.
— Ваш Сенешаль предложила мне побег из Эльфхейма. Но ее больше нет. И вот я пришла посмотреть, есть ли у тебя хоть капля милосердия, чтобы получить мою верность.
Ее слова жалят. По ее задумке, они предназначались именно для этого. Но Кардан мастер поглощать удары, ничего не давая взамен.
— Надеюсь, ты не собираешься просить у меня твои старые комнаты во дворце. Боюсь, я их поджег.
Он вспоминает, как лежал на кровати в старой комнате: острая, жгучая боль от арбалетной стрелы, задевавшей его бок, запах разлитого вина, кричащая девушка.
А потом Джуд.
Он прерывает мать на середине какого-то язвительного комментария о ее пребывании во дворце.
— Просто скажи мне, чего ты хочешь от меня. Драгоценности? Платья? Уютное поместье? Это скучно. Есть ли смысл в соревновании за самое черствое сердце? Все, что я хочу, это знать, когда ты в последний раз видела мою сенешаль. За это я бы дал тебе довольно много, и я бы угрожал тебе, если бы потребовалось. Давай ограничимся первым.
На мгновение Леди Аша кажется подавленной, но потом она становится раздражительной.
— У тебя всегда был капризный характер.
И вновь это паническое чувство, что он в ее власти. Он не хочет угрожать ей, и инстинкт подсказывает ему, что если он это сделает, ему, возможно, придется заплатить высокую цену за эти угрозы.
Вместо этого он молчит. И ждет. Через мгновение леди Аша вздыхает и начинает говорить.
— Мои знания довольно малы. Подводные пришли, чтобы освободить твоего брата Балекина из его темницы. Я слышала морских жителей, как они шлепали по лестнице босыми влажными ногами, слышала странные голоса. Слышала как грохот вон оборачивается зловещей какофонией, слышала крики охранников. А потом пришла девушка. Она отперла дверь моей камеры и велела мне идти.
— Куда идти? — Кардан вторит эхом.
Его мать качает головой, отбрасывая вопрос его вопрос как смешной и нелепый.
— Подниматься по лестнице. Я прошла мимо охранника с волосами цвета осенней пшеницы, но он не остановил меня. Я не смотрела на его лицо. Там не было ничего важного. Я не стала ждать, пока она последует за мной. Я была просто рада почувствовать сладкий вкус свободы.
— Джуд что-нибудь сказал? — В голосе Кардана сквозит волнение. — Что-нибудь. Что угодно.
— Только то, что она освободила меня ради тебя. — Говорит Леди Аша, губы ее скривились в насмешке. — Что является лишним доказательством того, как мало она тебя знает.
Призрак
— Кто хотел убить Кардана? — размышляла Бомба, как будто это была какая-то тайна.
Я фыркаю.
— Ты имеешь в виду, кто из тех многих, многих фейри, которые хотели бы увидеть его труп на пике и не связаны обетами верности короне?