— Теперь давайте поговорим о Гримсене, — говорит Миккель, продолжая разговор, будто я не говорила вообще
— Верховный Король приветствовал кузнеца Ольхового короля, создателя Кровавой короны. Теперь он живёт среди нас, но всё еще не работает для нас.
— Мы должны поприветствовать его, — говорит Нихуар в редкий момент перемирия между Неблагим и Благим дворами. — Мастер Пирушек хочет устроить что-то на Охотничью луну. Возможно, он может добавить что-то для развлечения Гримсена.
— Зависит от того, во что Гримсен может быть вовлечён, я полагаю, — говорю я, отказываясь от убеждения, что Орлаг пойдёт против нас. Я сама по себе.
— Рыться в грязи, — говорит Фала. — В поисках каких-то мелочей.
— Трюфелей, — поправляет Рандалин.
— О нет, — говорит Фала, морща нос. — Не их.
— Я постараюсь узнать о его любимых развлечениях, — Рандалин делает небольшую заметку на листе бумаги. — Мне также сказали, что представитель Двора Термитов будет присутствовать на пиру в Охотничью луну.
Я стараюсь не выказывать удивления. Двор Термитов, возглавляемый лордом Ройбеном, помог мне посадить Кардана на трон. И за их помощь я пообещала, что когда лорд Ройбен попросит меня об одолжении, я это выполню. Но я понятия не имею, чего он может захотеть, и сейчас не время для таких сложностей.
Рандалин прочищает горло и поворачивается, бросая на меня острый взгляд.
— Передайте наши сожаления Верховному Королю по поводу то, что мы не смогли дать ему совет напрямую. И дайте ему знать, что мы готовы прийти к нему на помощь. Если вам не удастся достаточно на него повлиять, мы найдём другие способы сделать это.
Я коротко кланяюсь и не отвечаю на явную угрозу.
Когда я ухожу, Мадок оказывается рядом со мной.
— Я так понимаю, что ты уже говорила с сестрой, — говорит он, нахмурив густые брови, по крайней мере, изображая беспокойство.
Я пожимаю плечами, напоминая себе, что он не сказал ни слова для меня сегодня.
Он смотрит на меня с раздражением.
— Не говори мне, как ты сильно занята этим мальчишкой-королём, хотя, полагаю, о нём нужно заботиться.
Каким-то чудом всего за несколько слов он превратил меня в угрюмую дочь, а себя — в её многострадального отца.
Я вздыхаю, сдаваясь.
— Я говорила с Тарин.
— Хорошо. — Говорит он. — Ты слишком одинока.
— Не притворяйся заботливым, — говорю я. — Это оскорбляет нас обоих.
— Ты не веришь, что я могу заботиться о тебе, даже после того, как ты меня предала? — он смотрит на меня своими кошачьими глазами. — Я всё еще твой отец.
— Ты убийца моего отца, — выпалила я.
— Я могу быть и тем, и другим, — говорит Мадок, улыбаясь с оскалом.
Я пыталась острить с ним, но мне не удавалось. Несмотря на прошедшие месяцы, память о его последнем рваном выпаде, когда он понял, что его отравили, свежа в моей памяти. Я помню, что он выглядел так, словно хотел разорвать меня напополам.
— Вот почему ни один из нас не должен притворяться, что ты не злишься на меня.
— О, я зол, дочь, но мне еще любопытно, — он делает пренебрежительный жест в сторону замка Эльфхейма. — Это действительно то, чего ты хотела? Для него?
Как и в случае с Тарин, я едва могу дышать из-за желания объяснить ему всё, но не могу сказать.
Когда я не отвечаю, он приходит к своим собственным выводам.
— Как я и думал. Я не оценил тебя должным образом. Я отклонил твоё желание быть рыцарем. Отклонил твои способности в стратегии, силе и жестокости. Это была моя ошибка, и подобную я больше не совершу.
Я не уверена, является это угрозой или извинениями.
— Кардан сейчас Верховный Король, и пока он носит Кровавую корону, я клянусь служить ему, — говорит он. — Но никакая клятва не связывает тебя. Если ты сожалеешь о своём ходе, сделай другой. Впереди есть игры, в которые тебе предстоит сыграть.
— Я уже победила, — напоминаю я ему.
Он улыбается.
— Скоро мы поговорим снова.
Когда он уходит, я не могу перестать думать о том, что, возможно, мне было куда лучше, когда он меня игнорировал.
Злой король. Глава 8
Я встречаю Бомбу в старых комнатах Верховного короля Элдреда. На этот раз я решила осмотреть каждый дюйм покоев до того, как Кардан войдет в них — и я решила, что он должен остаться здесь, в самой безопасной части дворца, каковы бы ни были его предпочтения.