Карл Смелый скосился на своего собеседника и хотел было съязвить, но сдержался. После разгрома под Парижем, где из-за тактической ошибки он потерял почти всю свою пехоту нового строя, не в его интересах было грубить. Тем более на формально доброжелательные слова.
— Дуешься?
— Я?
— Я и сам не ожидал, что с твоей пехотой так все выйдет. Я думал, что, заводя свою конницу к тебе во фланг я отвлеку жандармов. Но все оказалось не так. Они не услышали твоей команды, а когда услышали — пехота…
— Увлеклись… — нехотя кивнул Карл.
— Но ничего страшного, снаряжение у тебя еще есть. Так что набрать новых крестьян и сделать вновь сильную пехоту ты еще можешь. И вскоре восстановишься.
— И к чему ты мне это говоришь?
— Я думаю, что нам нет смысла с тобой враждовать. Мы сцепились как кошка с собакой, но делить промеж нас нечего.
— А как же титул?
— Я готов отдать тебе титул короля Бургундии, если мы договоримся о свадьбе твоей дочери с моим сыном. И дружбе. В конце концов у меня есть интересы в Италии и мне было бы очень благодатно, чтобы ты туда не вмешивался. А у тебя — во Франции. И я туда лезть не стану. Никак. И даже поддержу тебя в меру своих невеликих сил.
— Интересы в Италии? Неожиданно. — усмехнулся Карл. — Слышал я, что ты собираешь большое войско для похода на восток. Причем тут Италия? Ты с Иоанном решил сцепиться насмерть.
— Ах это… — нехотя произнес Фридрих.
Помолчал немного. Пожевал губы. После чего произнес уже хриплым голосом:
— Он поставил меня в безвыходное положение. Заручившись союзом с османами Иоанн готовится окончательно присоединить Литву. Правобережье ведь он уже забрал, но вряд ли это его удовлетворит. Он ведь стяжает старые земли Руси. А я на это пойти не могу, так как угрожает мне напрямую.
— Это звучит… не правдоподобно.
— Почему?
— Потому что забрать Литву и разбить тебя он мог не сильно напрягаясь. Особенно Литву. Кто там ему в состоянии оказать сопротивление? И главное — кто захочет? Войско Литвы почти наверняка перейдет на его сторону. Сейчас, насколько я знаю, Казимир прикладывает огромные усилия к тому, чтобы аристократы Литвы не переходили к Иоанну на службу. А ты говоришь… тебя явно кто-то ввел в заблуждение.
— Мои советники убеждают меня в ином.
— Поменяй советников. Их кто-то купил.
— Ты уверен в своих словах?
— Абсолютно. Иоанн устал от войн. И то, что он сотворил на Дунае — чудо, не иначе. Султан ведь туда привел поистине бесчисленное войско, собранное со всей его державы.
— Что-то подобное уже проворачивал Фридрих II Гогенштауфен, забрав без боя Иерусалим, только не принимая вассальной присяги.
— Когда вассал сильнее сюзерена — неизвестно кто кому присягнул. — произнес Карл, явно намекая на себя. Ведь он формально оставался вассалом короля Франции, который в военном плане никогда не представлял для него угрозы. Да и, по сути, не управлял Бургундией.
— Тоже верно, — скривился от этих слов, словно от гнилого яблока Император Священной Римской Империи, у которого таких деятелей тоже хватало. Ну, может не в такой степени выраженности, но все же. — В данном случае установилась гегемония Иоанна и Джема, полностью перекрывшая торговый путь на восток. Хотя мы все основательно вложили денег в эту кампанию. Как это понимать?
— Он никому не отказывал в прибыли. И честно выполняет свои обязательства. К тому же занятие Иоанном Константинополя облегчает вопрос торговли. Разве нет? Ведь теперь можно будет торг формально через него, а не через турок. Из-за чего султан свои прибыли получать не станет.
— Да, наверное, — покивал Фридрих.
— А почему нет?
— Он так будет себя вести, пока не подготовится к войне.
— Ты воспринимаешь его словно какого-то жуткого и глупого злодея, целью которого является навредить тебе. — усмехнулся Карл.
— А разве нет?
— У тебя есть хоть одно доказательство, кроме домыслов?
— Почему сразу домыслов?
— Потому что звучат они смешно для тех, кто в курсе — кто такой Иоанн и каковы его возможности. Повторюсь — ему не потребуется какой-то особой подготовки для того, чтобы завоевать Литву и разбить тебя в поле. Наголову разбить. У него, в отличие от меня, конница слышит приказы.