А вопрос о наследственности вообще поверг деваху в шок:
– А что это?
Хотя никаких заумных слов не применяла, всё на языке умственно отсталых. Спрашиваю, с девочкой учили глазки, носик, ротик? Она умеет их показывать?
Она:
– Нет, не учили.
Пытаюсь сама хоть что-то у девочки спросить. Та смотрит на меня, как баран на новые ворота.
– К горшку приучаете?
– Нет, я не умею. Она до сих пор в памперсах.
– Кушать сама пытается?
– Нет, я её сама кормлю. Она долго это делает.
– Хоть что-то с ней учите? Цвета? Животных? Книжки читаете?
– Нет! Девушка, я же говорю, я вообще не знаю, как с детьми обращаться! Я даже во время беременности в школу мам не ходила. Не знаю ничего, да и некогда мне. Спрашиваю, чтоб припугнуть:
– Хотите, чтобы я ей задержку развития поставила?
Ответ меня поразил:
– Ну, не знаааю.
И смеётся.
Сколько в моей голове пронеслось матов! Как мне хотелось дать ей по башке чем-нибудь тяжёлым! Нахера ты рожаешь детей, если тебе даже лень жопу свою поднять и почитать что-нибудь?!
Сука… Бесят меня такие курицы. Страшно за ребёнка.
Медики – как проводники в поезде. Они встречают новую жизнь и так же её и проводят. Мы являемся промежуточным звеном между началом и концом; мы проходим путь жизни вместе с нашими пациентами и со всеми людьми. Чаще всего человек рождается в больнице, в машине скорой или даже дома. Ну и, конечно же, на улице. И почти всегда принимают новую жизнь в свои руки первые медики, а когда умирают, медики констатируют смерть. Смысл в том, что мы являемся правой рукой бога по созданию и рождению новой жизни, и левой рукой смерти по принятию и передаче уходящей жизни. Но нашему современному поколению всё равно, кто мы и чем мы занимаемся, их не волнует та участь и то, что мы переживаем каждый день, какие чувства. Мы не чёрствые и мы не циники, мы просто не показываем ту войну, что происходит внутри нас. Когда мы идём с работы, всем кажется, что мы просто устали физически или что мы всю ночь гуляли и только идём домой, но никто не думает, что это медик, и он идёт работы.
А у нас главврача под белы рученки в наручниках вывели из здания поликлиники. Наворовал 30 млн рублей, построил дом в Турции себе, по 2–3 раза в год за границу отдыхать ездил. А то, что сократил все отделения, убрал полностью инфекционное отделение, родильное, детское отделение, 2 детские палаты перенёс в терапию, медперсоналу подаёт зарплату 6–7 тыс., при этом медсёстры совмещают ставки кто как может. Слава богу, справедливость восторжествовала и арестовали эту сволочь!
Последнее время всё чаще режет слух фраза «медицинское обслуживание».
В одночасье самая гуманная профессия оказалась в сфере услуг, приткнувшись где-то между банями и прачечными.
Однако многим эта фраза как раз по душе. Как же приятно, когда государство закрепило за тобой штат обслуги в белых халатах, которые по первому же «чиху-пуку» должны прилететь с мигалками, не переставая улыбаться, доставить в лучшую больницу, где наконец-то тебе поставят живительную капельницу. При этом можно и поворчать, и с недовольной миной посетовать: «Обслуга-то совсем распоясалась! Ишь, обнаглели совсем! Надо бы пожаловаться!»
А как же «медицинская помощь»? Что вы! Ведь в помощи нуждаются, помощи просят. Мало кто хочет быть в позиции просящего, это же так бьёт по самолюбию, так как чувствуешь себя зависимым и обязанным. Но разве не в этом суть нашей профессии? Оказать помощь нуждающимся, утолить боль страждущих, спасти от гибели? Получается, что большинству этого не надо. «Ты лучше обслужи по-хорошему!»
Думаю, что пока будет сохраняться взаимное непонимание, пока медработники в глазах населения останутся обслугой, будут продолжаться конфликты, жалобы и скорая по-прежнему будет выезжать по ночам на потёртые недельные мозоли.
…За всё утро из 14 обратившихся в хирургический приёмник не пила только бабуля 86 лет с копростазом… Остальные – кто вчера набрался, кто сегодня уже успел, кто неделю пьёт, кто месяц.
В отделении на 70 коек алкогольных панкреатитов штук 15, один в делирии, двое с полиорганкой тяжеленные, двое цирротиков кровоточащих из варикозных вен. Терапия где-то на треть заполнена пропитыми печенями, сердцами и мозгами. На алкашню, короче, служба работает.
Ночью притащили двух братиков-погодков в районе 27 лет, которым две недели назад пьяным настучали по бошкам, позавчера они опять же пьяные упали с лестницы, а вчера вечером сели бухать, к 2 часам ночи вспомнили, что у них болит и вызвали скорую помощь. Наша доблестная скорая не стала разбираться, посадила обоих в машину, притарабанила в приёмник и поехала дальше спать (подумать бы чуть – два дня прошло, они пьют, пульс-давление, очаговой нет, кости целы – может, не надо ночью в больницу ехать, пусть протрезвеют и утром дуют в травмпункт? Но это же надо мозг ночью напрягать. А нафига?). И понеслось по стандартам: травматолог, хирург, нейрохирург, снимки, анализы, УЗИ, СКТ башки (обоим!). Больше 2-х часов полбольницы занималось двумя пьяными козлами, которые ходили с самодовольными отёкшими рожами из кабинета в кабинет и дышали перегаром. Ничего ни у кого не нашлось, и они пошли допивать за это дело, по уши обследованные.