Нет, не Кирилл Льюис. Кирилл Чернов. Отрицать это было бесполезно.
Что, если еще не слишком поздно? — прошептал голос редкого оптимизма.
Может быть, настоящий Кирилл, мальчик, которого я любила, все еще был где-то там, один, в темноте. Могла ли я оставить его?
Я уже знала ответ.
Кирилл наблюдал за мной с пристальным вниманием, пока его люди выходили из комнаты. Я старалась игнорировать кровь моего отца на его руках.
Я сделал это для тебя.
Как только мы остались одни, он прислонился к стойке и окинул меня таким взглядом, словно собирался поглотить.
— Что случилось с парнем Тео? — я должна была знать. Воспоминания о Тео и Феде в коридоре мучили меня.
— Осмелюсь предположить, что он в больнице, — сказал Кирилл со скучающим видом.
— Он не умер?
— Было бы невезением умереть от простреленной голени, но, думаю, случались и более безумные вещи. Он будет жить. Полагаю, ты чувствуешь вину за то, что он пострадал из-за тебя?
— Я не беру вину на себя. Ты стрелял в него.
— Ты позвонила ему, — напомнил мне Кирилл. — На будущее, думай об этом так. С этого момента и до самой твоей смерти звонок другому мужчине приведет к нанесению ему телесных повреждений. Это ясно? — он выглядел таким спокойным, когда озвучивал свое безумное правило.
Я глубоко вздохнула и постаралась сохранить самообладание. Офицер Такер, слава богу, не умирал, и больше никто не пострадал.
— Ты же знаешь, что ревность — это мелочная эмоция, верно?
Кирилл изучал меня проницательным взглядом.
— Макс сказал, что с тобой было трудно, когда ты вернулась домой. Ты жалеешь, что спасла им жизни?
Когда он сказал об этом таким образом, мой выбор стал очевиден. Я покачала головой.
Сжатый рот был единственным признаком того, что он что-то почувствовал.
— Ты снова попытаешься сбежать? Будешь плакать и просить меня отпустить тебя? Умолять о своей свободе?
В его голосе звучало что-то, чего я не могла разобрать, но я уже знала свой ответ.
— Нет. — Слово слетело с моих губ прежде, чем я успела его обдумать. — Но мне интересно, что теперь?
Мой голос был хриплым от крика, вызванным попытками Макса запереть меня в смежной комнате, и реальность обрушилась на меня, как грузовик.
— Теперь ты начнешь отбывать свое наказание здесь, как моя уважаемая гостья.
— Ты имеешь в виду, как твоя пленница? — я подняла бровь, глядя на него.
Он безразлично пожал плечами.
— Твои слова, не мои. Хочешь поспорить со мной из-за этого, принцесса? Вперед. Ты не победишь.
Вот она — правда. Я ничего не могла выиграть, выступая против него в открытую. У него было слишком много ресурсов. Он был богат, могуществен и физически сильнее всех, кого я встречала. Но это не означало, что я проиграла.
Решимость поселилась в моем сердце, железная и глубокая до самых костей.
— Я не буду спорить с тобой. Мне некуда идти, и, кроме того, — я собралась с духом и продолжила, — я искала тебя семь лет. Я не уйду теперь, когда нашла тебя. Ты не должен был ничего этого делать. Если бы ты попросил меня, я бы осталась.
Кирилл уставился на меня, вспышка эмоций проступила сквозь трещины в его безразличном фасаде. Я удивила его.
Он быстро пришел в себя и злобно усмехнулся, отчего у меня волосы встали дыбом.
— Я не хотел проверять эту теорию. Шансы были не в мою пользу, а я в такие игры не играю. Но посмотри на себя, храбрая малышка Мэллори Мэдисон выходит на арену с широко открытыми глазами и соглашается с моими безумными требованиями. Чего, по-твоему, ты можешь добиться этим актом самоповреждения?
— Я не пытаюсь ничего добиться. Ты одержим мной. Ты не позволишь мне сбежать от тебя во второй раз. Я не хочу жить, оглядываясь через плечо. Так что я здесь. Отомсти мне и покончи с этим. — Мой голос едва заметно дрожал.
Он приблизился, кружа вокруг меня, как волк, преследующий добычу.
— Моя месть — это не быстро утоляемое желание, Молли. С ней нельзя покончить.
— Зачем вообще все это? Если бы ты попросил меня, я бы осталась с тобой навсегда, — пробормотала я.
Он остановился, возвышаясь надо мной.
— Нет, принцесса, ты бы осталась, пока не поняла, с чем имеешь дело. Разве у тебя уже не было сомнений? Мучительного чувства, что что-то было не так? Я не хочу, чтобы между нами были секреты, и время притворства прошло. Так честнее. Теперь есть только мы, испорченные, извращенные и грубые. Вот как я удержу тебя, Молли. Я не хочу притворяться лучшим мужчиной рядом с тобой. Для этого уже слишком поздно.