Я скрестила руки на груди и отказалась встречаться с ним глазами, зная, что он увидит слишком много.
— Я могу идти? — спросила я, вложив в свой тон как можно больше арктического холода.
Кирилла сжал бокал так сильно, что костяшки его пальцев побелели. Я думала, что он сейчас заговорит, и шлюзы моей неуверенности распахнутся. Я бы не смогла удержаться от того, чтобы не обнажить перед ним свое сердце.
Но он лишь вздохнул.
— Иди. Убирайся с глаз моих.
Я повернулась и торопливо направилась к двери. Бросив последний взгляд через плечо, я увидела, что он стоит неподвижно, как статуя. Его глаза были прикованы к тому месту, где я стояла, а пустой бокал все еще был зажат в его мертвой хватке.
Я поспешила вернуться в свою комнату и зарылась под одеяло на кровати. Мое сердце было вывернуто наизнанку, но тело пылало. Я засунула руку себе между ног, вдыхая аромат его жесткого использования, пока терла себя. Это только сильнее возбудило меня. Я закрыла глаза, чтобы заново пережить момент за столом, и всего несколько мгновений спустя, по моей руке пробежала волна спазмов.
Глава 34
Кирилл
Через неделю после сцены за ужином я бросил Мэллори толстовку и велел переодеться. Я устал от ее обиженного молчания и замкнутости. Я устал от ее опущенных глаз и от того, что она обнимала меня только тогда, когда я приходил к ней поздно ночью, и сразу после этого отворачивалась от меня.
Конечно, я мог бы оттрахать ее до полного подчинения и пригрозить ей безопасностью Генри. Но в глубине моего живота поселился страх. Мэллори ломалась, и это ломало меня тоже. Я не мог этого допустить.
— Надень это и подготовься. Скоро начнутся часы посещений. — Я переключил свое внимание на новости.
Мы слушали репортаж о каком-то новом кандидате в мэры. Ведущий утверждал, что этот человек может претендовать на звание современного святого. Я фыркнул в свой кофе, позабавленный таким заявлением. Мужчина уже заплатил за три трупа, и, несомненно, в будущем их будет больше.
Мэллори вздохнула.
— Я не хочу никуда идти.
— Очень жаль, — огрызнулся я. — Переодевайся, или я переодену тебя сам.
— Прекрасно.
Она встала и побрела прочь. Даже то, как она двигалась, было другим. Она была вялой и бесцельной.
Спустя десять долгих минут я отправился на ее поиски. Она расчесывала волосы перед зеркалом, безучастно уставившись на свое отражение. На ней было белое платье, и выглядела она до боли прелестно. Она заметила, что я наблюдаю за ней в зеркало.
Я толкнул плечом дверь и подавил желание подойти к ней.
— Почему так долго?
— Просто вспомнила, что должна была заплатить за кое-что важное в доме престарелых, но забыла. — Она горько рассмеялась. — У меня даже нет денег. Я безработная уже как неделю. Вот какой дочерью я оказалась.
Она закрыла глаза, стараясь не заплакать.
Это зрелище сломало что-то внутри меня.
— Так ты не хочешь поехать и повидаться с ней?
Ее глаза распахнулись.
— Что?
— Я везу тебя к Маре, но нужно поторопиться, чтобы мы успели попасть в часы посещений.
Ужасная, но такая прекрасная надежда отразилась в ее глазах.
— Правда?
Я кивнул и взглянул на увлекательный вид ее полуобнаженной груди.
— Надень толстовку. Я вижу твои сиськи.
— Кто в этом виноват? Ты непристойный стилист, — проворчала она, натягивая тяжелую ткань через голову.
Мой рот дернулся. Это была моя девочка.
Я перевез Мару Мэдисон, или Мару Уилсон, из «Благодатного рассвета», потому что это место было недостаточно хорошим для нее. Она родила Мэллори. Она была королевой среди женщин.
Если во мне еще оставалась часть, способная на какие-то чувства, то это разве что сочувствие к таким матерям, как Мара Мэдисон и моя мать, Фиона Льюис. Женщины, которых мир пережевал и выплюнул.
Я говорил себе, что привез Мэллори к матери не ради нее, когда въезжал на своем черном бугатти на территорию Сидар-Грин, престижного дома престарелых, куда я перевез Мару. Я делал это для матерей, чьи дети выросли и стали такими же поразительными разочарованиями, как Молли и я.
Но Молли нужно было что-то, что могло приободрить её. Она угасала на моих глазах, и это тяготило меня больше, чем следовало.
Молли огляделась вокруг, сморщив нос.
— Это не то место. Ты забыл, где оно находится? Полагаю, травмы головы — обычное дело в твоей работе.