— Добрый вечер. Что тут происходит? – спросил Кирилл, его голос был низким и безэмоциональным.
Вчера вечером у меня сложилось впечатление, что он хотел что-то сказать, но спохватился. В его глазах был целый мир, который мне не разрешалось видеть. Но я понимала. Ему нужно было время. Это имело смысл, даже если причиняло боль.
— Ну, раз уж я весь день играла здесь в домохозяйку…
— Домохозяйку? – перебил Кирилл, выгнув бровь.
По какой-то причине меня смутило его тихое веселье, как будто с моей стороны было самонадеянно даже представить, что он может жениться на такой, как я.
— Прекрасно. Раз уж я провела весь день здесь, как случайная девушка, не знающая, когда ей пора убираться, я решила приготовить для тебя ужин.
Я выдавила улыбку, чтобы скрыть неловкость. Господи, прошлой ночью мы были близки, а теперь всё стало чертовски напряженно.
— Ты приготовила ужин. Могу ли я предположить, что твои кулинарные способности улучшились со времен школы?
— Ни в коем случае. Мне пришлось довольствоваться тем, что было в твоих шкафах, так что думаю, это твоя вина. Как бы то ни было, ты должен знать, что это, наверное, мое любимое блюдо, – беспечно сказала я.
Кирилл подошел к столу и поднял крышку. В центре тарелки лежал идеально нарезанный треугольник арахисового масла и джема на белом хлебе.
Он уставился на него и повернулся ко мне. Его глаза встретились с моими, наэлектризовав меня.
— Твое любимое блюдо?
Я кивнула. Это было похоже на странно торжественный момент.
Кирилл притянул меня к себе, удивив резким движением, и отброшенный клош с громким лязгом упал на пол. Он удерживал меня на месте, его руки обхватили мои запястья, не давая пошевелиться, когда он наклонился к моим губам и поцеловал меня. Он был грубым и требовательным, его язык вторгался внутрь и пировал на моем, словно он хотел на ужин меня, а не тот убогий сэндвич, который я приготовила.
Он наступал на меня, вынуждая пятиться спиной к столу, пока моя задница не уперлась в гладкое дерево.
— Почему оно твое любимое? – Кирилл прервал поцелуй, чтобы спросить, его голос был напряжен.
— Ты знаешь, почему... – я замолчала, когда его рука поднялась, чтобы закрыть мне рот.
— Да, я знаю почему, принцесса. Но хочу услышать это от тебя, – прорычал он.
Он потянулся к ширинке и расстегнул молнию. Чувствуя себя смелой и чертовски возбужденной, я поднесла руку к передней части его брюк. Я стала ласкать его твердую длину, потирая вверх и вниз, чувствуя, как мое тело становится влажным и мягким в определенных местах.
— Это блюдо моё любимое, потому что ты всегда готовил его для меня, – прошептала я.
Его глаза были полны сияющей тьмы, он пристально изучал меня. В этом взгляде я почувствовала все. Одержимость и голод, такой неистовый, что у меня перехватило дыхание.
— Если хочешь сделать для меня что-нибудь приятное, встань на колени, – тихо сказал он. Его тонкий вызов взволновал и напугал меня. — Я скучал по тебе весь день. – Его глаза сузились из-за моей нерешительности. — Это чересчур для тебя, принцесса?
— Нет, я просто не знаю, что делать. Научи меня, – выдохнула я, опускаясь на твердый пол.
Я чувствовала себя порочный, вот так стоя перед ним на коленях, пока он обнажал свой огромный член и проводил рукой по его длине. Он смотрел на меня нечитаемым взглядом, который я не могла понять.
— Ты уверена? Я не буду нежным, – тихо сказал он.
Нервы и что-то темное и извращенное скрутилось внутри меня.
— Я доверяю тебе.
Уголки его губ изогнулись. Это была не совсем улыбка, но сейчас он был ближе всего к ней.
— Хорошая девочка.
Глава 20
Кирилл
После отвратительного дня я вернулся домой, уверенный, что ничто не сможет стряхнуть мрачное настроение с моих плеч, пока не увидел Молли и этот чертов обеденный стол. Сэндвич. Как что-то настолько простое могло вызвать у меня такие сильные чувства? Мое настроение было опасно близко к свободному падению, и только вид Молли, объекта моей одержимости, опускающейся передо мной на колени, мог спасти его. Моя девочка никогда не делала того, чего я ожидал.
И все же я не мог позволить чувствам, которые она вызывала, смягчить меня. Я так долго ждал, когда она снова окажется в моих руках, а она тут же попыталась разрушить мою защиту. С Молли было непросто. Она была единственным человеком в мире, который когда-либо знал настоящего меня, что делало ее опасной. Я должен был указать ей ее место, и поставить на колени на кухонный пол после того, как она приготовила ужин, было хорошим началом. Если я смягчусь сейчас, то не смогу удержать ее, когда она попытается сбежать от меня.