Его слова затронули какое-то смутное, полузабытое воспоминание внутри меня. Ночь, когда меня накачали наркотиками. В ту ночь моё воображение рисовало Капа, Кирилла и какую-то чертовщину. Я посчитала это странным кошмаром, а теперь мозг кричал о моей глупости. Мне хотелось верить, что это был сон, хотя он и не поддавался логике.
— Что я создала? – повторила я. — Как я создала это? – я подняла руку в сторону экранов интрузивного наблюдения.
— Я продал душу дьяволу не ради своей выгоды. Это было ради тебя, Молли, – сказал Кирилл, его легкий тон немного помрачнел. — Это всё было ради тебя.
Он был слишком близко, а руки обвились вокруг меня в чрезмерно сильной хватке. Это было все равно что гладить спящую кошку, только чтобы обнаружить, что ты держишь тигра за хвост.
Я попыталась встать, но он притянул меня обратно к себе, обхватив рукой за талию достаточно сильно, чтобы я испугалась. Он двигался стремительно, с внезапной силой хищника. В точности как те, с кем я избегала сталкиваться лицом к лицу в своем дерьмовом районе. Как я не заметила этого?
Кирилл зажал меня в клетку из своих сильных, покрытых татуировками рук и уткнулся головой в изгиб моей шеи, задевая зубами кожу.
— Кирилл, что происходит? – спросила я, стараясь говорить спокойно. — Я думаю, мне лучше уйти.
— Уйти? Но, Молли, милая, мы только начали. Я думал, ты любишь меня? – он усмехнулся, и извращенность этого смешка пронзила мое сердце.
— Это не смешно. Это должно быть шуткой? – я оттолкнула его руки. — Пусти меня, – потребовала я.
Кирилл не сдвинулся ни на дюйм. Он лишь медленно покачал головой и хмыкнул.
— Шуткой было думать, что мы найдем друг друга, и тебе не придется платить за последние семь лет. Шуткой было полагать, что я отпущу тебя, как только ты снова окажешься в моих руках.
— Почему? Что я сделала? – воскликнула я, пытаясь повернуться. Я не могла видеть его лица, а мне это было необходимо.
Он схватил мои запястья одной огромной, устрашающей рукой, чтобы остановить меня. Я извернулась из последних сил, чтобы увидеть его лицо. Если раньше, с тех пор как мы снова встретились, оно было холодным и контролируемым, то теперь пылало от эмоций. Гнев оживил его черты. От него исходил сокрушительный, пугающий голод. Он больше не был холодным – отнюдь.
— Ты знаешь, что ты сделала. Ты бросила меня после того, как я отдал все, чтобы спасти твою невинность. Но, в конце концов, я стал единственным вместо длинной очереди из людей Чернова, так что это уже кое-что. – Он усмехнулся выражению моего лица. — Ты никогда не догадывалась, какой братве принадлежали деньги твоего отца, верно? Избалованная маленькая богачка Молли, живущая на грязные деньги, и не имеющая ни малейшего понятия, откуда они берутся. Они брались у меня, моей семьи, моего отца... моего наследия. Из-за тебя я вернулся домой, – грубо сказал он. — Мой отец прислал бы тебе подарок в знак благодарности, если бы только я смог тебя найти.
— Я не хотела убегать! Я боролась со своим отцом..
— Генри Мэдисон заплатит за свои поступки, как и ты, Молли. Любовь к тебе стоила мне будущего, но ты все равно будешь моей до конца своих дней, – мрачно сказал он.
Он был так близко, что я чувствовала, как пульсирует его кровь в венах. Я снова попыталась высвободиться из кандалов, которые он сделал из своих рук, но не сдвинула его ни на дюйм.
Шокированный, дикий смех вырвался у меня.
— Что ты собираешься делать? Убьешь меня? Это то, чем ты занимаешься теперь?
Я тут же пожалела о своем вопросе, когда ухмылка Кирилла потемнела.
— Если убийство – это худшее, что ты можешь себе представить, Молли, дорогая, тогда ты еще наивнее, чем я думал. Однако ты не ошибаешься… убийства – это почти то, чем я занимаюсь в наше время. Не волнуйся. Я не хочу убивать тебя.
— Тогда чего ты хочешь?
— Я хочу вписать свое имя прямо сюда. Выгравировать так глубоко, что ты никогда не сможешь от него избавиться, – выдохнул он, постучав пальцем по моему сердцу, и оно подпрыгнуло в ответ. — Я хочу владеть тобой, но не беспокойся, я хорошо забочусь о своей собственности.
У меня не нашлось ни слова, чтобы ответить на его заявление.
Он внезапно отпустил меня, и я осела на пол под его столом, так как колени отказывались держать меня. Я терла запястья в тех местах, где он сжимал их, пока он откинулся на спинку кресла и смотрел на меня в столь неприглядной позе.
— Мне нравится, когда ты стоишь на коленях, Молли. Хотя, возможно, видеть тебя дрожащей и умоляющей о свободе, мне больше по вкусу, чем твои навыки минета. Но я не жалуюсь. То, чего тебе не хватает в опыте, ты компенсируешь энтузиазмом, принцесса, – сказал он с ухмылкой.