Впрочем, долго разглядывать прелести жизни за забором не пришлось, уже четвёртый дом по счету оказался моим пунктом назначения. Три этажа, бежево-серый кирпич, деревянные балки, темная черепица на крыше, большие окна разной формы – дом мало чем отличался от остальных, и казался довольно уютным и милым. Особенно мне понравились кусты роз у крыльца. Подобное жилище совсем не вяжется с образом секса, наркотиков и рок-н-ролла, точнее, с Марком Авериным. Хотя откуда мне знать, как и где живут парни вроде Марка?
Калинин ожидал меня, нетерпеливо притопывая на крыльце и с подозрительным видом озираясь по сторонам. Возможно, это дело привычки – боялся парень, что его кто-нибудь сфотографирует ненароком даже на охраняемой территории. Хотя первой моей мыслью был взлом с проникновением – выглядел Калинин как типичный домушник, облаченный во все черное и с капюшоном на голове. В голову закралась нехорошая догадка, но я от нее отмахнулась: черная толстовка сейчас есть в гардеробе у каждого, причем я не только о мужчинах. У меня, к примеру, их штуки три, а я даже не из тех девушек, что носят толстовки и обожают черный цвет. Да и крупноват Калинин для парня из кафе.
– Заходи, – поторопил Роман, распахивая дверь.
Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что я совершаю глупость, но как мелькнула, так и исчезла – так всегда и бывает с умными мыслями. Я сделала шаг и оказалась в просторном светлом холле с широкой лестницей прямо напротив входа.
Калинин тут же закрыл за мной дверь и хмуро пояснил:
– Это дом Марка. Точнее – он купил его для матери, но когда мы возвращались домой, Марк останавливался здесь. На третьем этаже даже мини-студию оборудовал.
– Ммм.
– Я ждал тебя больше часа. Ты долго добиралась.
В ответ я пожала плечами, не собираясь объясняться. Меня все еще тревожил «капюшон» и письмо, пришедшее с почты Марка. Честно говоря, если бы не эти два… события, ноги моей в этом доме бы не было.
Роман молча принял из моих рук пальто и не особо аккуратно закинул его на консоль. Никакого уважения к брендам.
– Готова?
– К чему?
– Хочу тебе кое-что показать.
– Это необходимо?
– Да, – уверенно отозвался Роман. – Думаю, да.
– Тогда давай не будем тянуть.
Калинин внимательно посмотрел на мое лицо и медленно кивнул. После жестом приказал следовать за ним, и я последовала. Так по широкой лестнице мы поднялись на второй этаж и вскоре оказались в самом криповом месте, которое только можно вообразить. По крайней мере, меня увиденное проняло до дрожи.
Роман назвал это комнатой Марка, но по мне – это обиталище сумасшедшего, самого настоящего психа. Комната была огромной и делилась на две части: слева валялся какой-то хлам вроде гитар, стереоустановки, микрофона и электро-фортепиано, там же прямо на полу располагался матрац, на котором скопилась гора непонятных вещей и прочего хлама. Все это отгораживалось длинной грязной стойкой, тоже заваленной носками и пустыми бутылками из под алкоголя – поразительное сочетание. Нашлось место даже для детской книжки с комиксами, некий шедевр за авторством Ники Рамилонина.
За стойкой же начиналась другая часть этого странного помещения. Творческая часть, если так можно выразиться: окрашенные в черный цвет стены были сверху до низу исписаны мелким текстом. Подойдя к одной из стен поближе, я поняла, что все писалось вручную. Километры текста, странных заумных фраз на разных языках, стихов и потока сознания. Это производило впечатление, пугающее впечатление.
И почему-то первой моей мыслью стал вопрос: интересно, а как Марк писал стишки и фразочки наверху? Пользовался стремянкой или как?
Не без опаски я подошла к одной из стен и прочитала:
Ты ядовита, как змея с самой пёстрой окраской.
Ты смеясь укусила меня и впереди лишь смерть.
Ты отравишь всех моих врагов, ведь их не счесть.
– Это текст одной из наших песен, – пояснил Калинин, – из последнего альбома. Точнее, она должна была войти в альбом, но в итоге осталась бонусом.
Роман тоже чувствовал себя не в своей тарелке и заметно нервничал. А еще наблюдал за мной, цепко и внимательно. Как будто я была зверушкой, которую любопытства ради запустили на полосу препятствий, чтобы понаблюдать, справится ли она. Или провалит испытание.