Мисс Хилл скользит по папке с надписью UKCA спереди.
«Спасибо. Я ценю это, но я уже записался в местный клуб. Я начинаю в среду вечером».
«Это здорово. Я так рада, что ты можешь продолжать заниматься тем, что любишь».
— Да, — бормочу я, более чем готовая выбраться отсюда и разобраться в этом месте из первых рук.
К счастью, в старом здании, в котором мы сидим, раздается звонок, сигнализирующий о начале обеда.
«Думаю, я должна отпустить тебя и найти какую-нибудь еду. Наш ресторан для шестиклассников отличный, я уверена, вам понравится».
Тот факт, что она называет это рестораном, заставляет мои брови подняться. Я привыкла к старым кафетериям с такой же старой и безвкусной едой.
«Если тебе что-нибудь понадобится, моя дверь всегда открыта. Я знаю, что начинать здесь придется с некоторыми трудностями, но я уверена, что ты будешь процветать».
«Спасибо», — говорю я как можно искреннее, прежде чем схватить свою сумочку с пола и направиться к двери.
«Вам нужны указания?» она предлагает.
«Я уверена, что смогу разобраться в этом», — говорю я, убегая по коридору.
Сегодня утром мне первым делом дали сопровождающего, чтобы помочь мне сориентироваться, учитывая, что почти все остальные дети провели всю свою школьную жизнь в Найтс-Ридж, но я быстро отмахнулась от паиньки, которая выглядела готовой взорваться от волнения из-за того, что она была выбрана для этой роли. Я почти почувствовал себя плохо, когда ее нижняя губа задрожала после того, как я сказал ей, что ее услуги не понадобятся. У меня была карта, любезно предоставленная моим предыдущим визитом в офис мисс Хилл. И, в конце концов, ориентироваться в школах не так уж и сложно. На данный момент это почти мое хобби.
Аромата чеснока и сыра достаточно, чтобы привести меня в направлении ресторана. Я иду по коридорам старого каменного здания, в котором находится большая часть шестого класса, любуюсь нетронутой краской и произведениями искусства на стенах и удивляюсь, как, черт возьми, я здесь оказалась.
Где старые, поврежденные шкафчики? Граффити? Дети дерутся в темных углах, где никто не видит … или хуже.
Другие ученики проходят мимо меня, каждый одет так же, как и другой.
Девочки в своих отвратительных клетчатых юбках — длина указанной юбки говорит мне все, что мне нужно знать об их социальном положении — мальчики в плохо сидящих серых брюках, и все в одинаковых галстуках и темно-синих блейзерах.
Это странно. И я уверена, что потребуется некоторое время, чтобы привыкнуть.
Однако, как только я захожу в ресторан, все начинает выглядеть немного более обычно — если не считать здание с его высокими сводчатыми потолками. Есть дети, стоящие в очереди за едой, и другие люди, сидящие вокруг огромного количества столов.
Мне требуется не более пяти секунд, чтобы разобраться со всеми.
Есть ИТ-ботаники, художники, фанаты науки, студенческий совет, девочки, которые слишком стесняются смотреть на парней, и парни, которые возбуждены, но слишком напуганы, чтобы даже рискнуть взглянуть на пару сисек, на случай, если они выстрелят в штаны. А затем, прямо в задней части огромного зала, находится королевская семья Найтс-Ридж.
В отличие от остальной части зала, эти ребята сидят на столах, а у одного из них установлена акустика, наполняющая зал отвратительным хип-хопом.
Я замечаю пару девушек из моих классов. Все они, кажется на коленях у парней, глядя на них снизу-вверх, как на что-то особенное.
В ту секунду, когда я смотрю на их лица, я понимаю, что на самом деле это не так. Они такие же тупоголовые, высокомерные придурки, которые, кажется думают, что они все контролируют.
Они горячие. Конечно. Но они все это тоже знают.
Мои зубы скрипят, а пальцы сжимаются, пока я ищу его глазами.
Придурок с кладбища, который думал, что угрожать мне этим утром-лучший способ снова представиться.
Гребаный мудак. Не может быть, чтобы он не был частью этой толпы.
Когда я, наконец, нахожу его, гнев, который шевелился у меня в животе, взрывается при виде того, как он прижимает девушку, которая, как я предполагаю, является главарем этой сучьей банды, к стене ресторана.
Ее золотистые волосы собраны сзади в самый изящный хвост, который я, кажется, когда-либо видела, а ее лицо — даже с такого расстояния — безупречно. К счастью, я не могу видеть ее тело, но я знаю по предыдущему опыту, что у нее изгибы гребаной богини.
Если бы у меня была энергия, чтобы чувствовать что-то к ней, когда наши взгляды встретились, когда я ранее входила в класс английской литературы, тогда я бы ее возненавидела. Но, как и большинство жизнерадостных сучек из моего прошлого, я не обратила на нее особого внимания, прежде чем высоко поднять голову и опуститься на пустой стул, все время чувствуя, как ее лазерные лучи ненависти прожигают мне спину.