«Отличный совет, Тео. Спасибо.»
«Что? Это то, что ты обычно делаешь», — утверждает он, кладя локти на кухонную стойку и глядя на меня.
«Да, хорошо. Это совсем другое дело».
«Потому что она наша пропавшая принцесса?»
«Нет, потому что она … потому что ее отец…» Я оборвал себя, не позволяя себе сказать это вслух.
«Я знаю, Себ», — говорит он, снова вставая и откидывая волосы со лба. «Но…»
«Но что, Чирилло? Скажи мне, как я должен со всем этим справиться».
«Нет правильного или неправильного, но… ты не единственный, кто потерял людей».
Между нами тянется молчание, пока я пытаюсь вникнуть в его слова. Осознание поражает меня.
«Трахни меня. Ты на ее стороне».
«Что? Нет. Никогда. Но ты когда-нибудь задумывался о том, что, возможно, ей так же больно, как и тебе?»
Я поднимаю на него бровь.
«Дело не в ней», — огрызаюсь я, вскакивая с дивана и выбегая из дома.
«Себ, давай, чувак», — зовет он меня вслед. Но с меня хватит. Так чертовски хватит.
Еще не так поздно, как в прошлый раз, когда я был здесь, поэтому все еще светло — хотя и едва, из — за тяжелых дождевых облаков, затемняющих небо, — когда я спускаюсь по старым ухабистым тропинкам, чтобы добраться до двух надгробий, которые я обычно посещаю только раз в год. Дождь все еще идет, но далеко не так сильно, как раньше. Но все, начиная с моего предыдущего визита сюда, было настолько испорчено, что это единственное место, о котором я могу думать.
С бутылкой водки и косяком наготове я опускаюсь, чтобы отдохнуть на том же камне, на котором сидел той ночью.
«Все испорчено», — бормочу я в надежде, что кто-нибудь, возможно, действительно меня послушает. «Мама — катастрофа. Я чертова катастрофа». Положив руки на колени, я опускаю лоб на руки и прерывисто вдыхаю. «Все было не так, как должно было быть», — шепчу я.
Подняв голову, я смотрю на камень напротив меня.
Кристофер Папатонис
Любящий муж и отец
Горе поглощает меня, когда я смотрю на это, боль от того факта, что я не помню человека, о котором София и Зои так высоко отзываются. Мама тоже, когда может.
Но это ничто по сравнению с болью, которая пронзает меня, когда я оглядываюсь через плечо на камень, на который опираюсь.
У меня остались бесконечные воспоминания об этом, и я понятия не имею, становится ли от этого легче или просто больнее, зная, какой яркий свет был отнят у нас.
Деми Папатонис.
Эмоции обжигают мне горло, когда я думаю о ее улыбающемся лице, когда мы вместе бегали по саду, вызывая общий хаос в доме, с которым у Софии и Зои не было другого выбора, кроме как иметь дело, поскольку они были старше, и мама уже тогда отстранилась. Если бы мы только знали, как все будет плохо, когда мы потеряем и Деми.
Между нами был всего год разницы, и, кроме парней, которые всегда были на моей стороне, она была моей лучшей подругой. И вот однажды ее там больше не было. Я помню, как София пыталась сказать мне, что она ушла, чтобы быть с папой как будто это могло все исправит.
Это, черт возьми, не так. Ничто не могло сделать это лучше.
Поднося бутылку к губам, я проглатываю половину в надежде заглушить боль. В прошлом я всегда терпел неудачу, поэтому у меня нет причин думать, что сегодня все будет по-другому.
Есть только одна вещь, которая хоть немного облегчает боль.
Потерять себя в ком-то другом.
В ней.
Щелкая зажигалкой, я глубоко затягиваюсь, надеясь, что это волшебным образом заставит все в моей жизни прямо сейчас обрести смысл.
Время, кажется, остановилось, пока я сижу там, морось пропитывает мою толстовку, а размокшая земля делает мою задницу такой же мокрой.
Но мне все равно. Здесь я чувствую себя ближе к ней. К нему, хотя я никогда его не знал.
«Скажи мне, что делать», — шепчу я в тишину, когда темнота начинает поглощать меня целиком.
Я понятия не имею, сколько времени проходит, пока я сижу там, дрожа от холода, моя голова кружится от смеси водки и травки.
Но, несмотря на все это, в ту секунду, когда я слышу, как позади меня хрустит ветка, я вскакиваю на ноги, чувствуя себя более трезвым, чем когда-либо.
Образы того, как я нашел ее здесь той ночью, прокручиваются в моей голове, как гребаный фильм, пока я ищу в темноте кого-то, что угодно.
Я прихожу к решению, что это было просто животное, когда я что-то вижу.
«Подожди», — кричу я, прежде чем рвануть в направлении тени.
Темная фигура движется к выходу, но на этот раз я ни за что, блядь, не позволю ей сбежать.