«Расскажи мне об этом». Она закатывает глаза. «Но я украла это у мальчиков». Она держит бутылку водки, на ее лице сияет довольная улыбка.
«Дай мне», — говорю я, хватая его руками.
Она смеется и радостно передает ее мне.
Откручивая крышку, мои руки почти дрожат от желания попробовать, когда я подношу бутылку к губам.
Я не уверена, что когда-либо в жизни мне так хотелось выпить.
Мой отец — я — потенциально являюсь часть гребаной мафиозной семьи. Что за чертовщина в самом деле?
Первая рюмка обжигает, но я не позволяю этому остановить меня, глотая глоток за глотком, пока алкоголь не начинает согревать мой живот.
«Ладно, успокойся», — говорит Калли, тянется за бутылкой и убирает ее от моих губ.
«Я просто… какого хрена, это моя жизнь?»
«Пиздец, если я знаю. Я живу в этом дерьме и понятия не имею, что происходит вокруг меня большую часть дней. Тебе нужно выяснить, действительно ли ты участвуешь в этом, прежде чем увлечешься».
«Калли,» — вздыхаю я, — «Я думаю, было бы наивно с нашей стороны предполагать, что это совпадение».
«Но…»
«Я понимаю, что ты делаешь, но с секретами моего отца, деньгами, домом, Найтс-Ридж… Реакция Себа на меня… Такими, какие есть Тео и Алекс. Даже Тоби и Нико.» Я провожу рукой по лицу, пока мои мысли проносятся в голове с непостижимой скоростью. «Они кое-что знают», — заявляю я, вставая и начиная расхаживать взад-вперед. «Они знают то, что мне нужно знать. Они…»
«Стелла, ты не можешь начинать копать. Не лезь в их дела.»
Я останавливаюсь, глядя на Калли, стоящую в изножье своей кровати, озабоченно нахмурив брови. Она такая милая. Слишком сладкая, особенно для таких, как я. Впервые я по-настоящему ценю, как на самом деле выглядит укрытие. У меня может быть миллиард и один вопрос, моя жизнь может быть окружена бесконечными секретами, но папа позаботился о том, чтобы я не была подавлена, когда росла.
«Разве тебе никогда не хотелось просто взбунтоваться? Делать все то, чего тебе говорят не делать?» — спрашиваю я ее, искренне интересуясь, как она мирится с тем, что ее держат в таком неведении.
«Честно? Типа, каждый день», — смеется она, протягивая руку за бутылкой, которую я все еще сжимаю, как спасательный круг. «Но я бы никогда этого не сделала. Возможно, я многого не знаю об этой жизни, но я знаю, что это опасно, и последнее, чего я хочу, — это оказаться в центре этого».
«Я понимаю это, я понимаю. Но черт.» Я падаю на кровать рядом с ней и беру бутылку обратно, снова поднося ее к губам, отчаянно нуждаясь в кайфе, который она может мне дать.
По дому разносится звон колокольчика, пока мы сидим там в тишине, погруженные в свои мысли.
«Пицца здесь», — говорит Калли, взволнованно подпрыгивая. «Я думаю, тебе это понадобится». Ее глаза находят бутылку, и я быстро обнаруживаю, что выпила больше, чем думала.
«Возможно, ты права. Сегодня вечером должно быть весело.» Я возбужденно потираю руки.
«О Боже. Я совершила ошибку, притащив тебя сюда, не так ли?» Улыбка, которую она мне дарит, полна восторга и озорства, и мне это нравится.
«Иди принеси еду. У нас впереди целая ночь разврата.»
Она подходит к двери, но останавливается, положив пальцы на ручку. «Я думаю, ты оказываешь плохое влияние, Стелла Дукас, и, — продолжает она, прежде чем я успеваю вставить слово, — я думаю, это именно то, что мне нужно».
Волнение бурлит у меня в животе, когда она выскальзывает из комнаты.
О да, Кали — моя девушка. Я это чувствую.
Час спустя мы наелись пиццы, прикончили первую бутылку водки и танцуем по комнате Калли в одном нижнем белье, пытаясь подготовиться к этой вечеринке.
Это именно то, что мне было нужно.
Мы никогда не соглашались на это, но в ту секунду, когда мы закончили есть, разговоры о нашей жизни и реальности прекратились, и мы просто сосредоточились на том, чтобы наслаждаться собой, узнавали друг друга без всего этого дерьма. Мы говорили о чирлидинге, гимнастике, шестых классах и надеждах на будущее, и, конечно, о мальчиках. И это привело нас именно к тому, где мы сейчас находимся.
«Ты трахалась с ним на кладбище? Девочка, это странно», — хихикает Калли, ее щеки розовеют от смущения.
«О да, это было странно», — смеюсь я, шевеля бровями.
«Это странно, что я чертовски ревную?»
«Ты хочешь Себа?» — спрашиваю я, игнорируя свой собственный укол ревности, который хочет вырваться наружу.
«Что? Нет. Фу. Я бы не стал прикасаться ни к одному из этих идиотов. Я просто имею в виду свободу, даже просто возможность сделать что-то подобное».
«Ладно, нам нужно выйти. Нам нужно уехать из этого места, от твоего брата и нянек, и показать тебе, на что похожа жизнь на самом деле».