Тоби говорит на другом конце, но я едва слышу слова. Мне это не нужно. Я уже знаю достаточно.
У Тиган гребаное желание умереть. Если Стелла не выпотрошит ее своим красивым розовым ножом — который я мог бы даже вернуть, просто чтобы посмотреть, как она угрожает Тигу, — тогда это сделает один из нас.
Тиган должна знать лучше, чем это. Она может и не быть частью семьи, но она чертовски хорошо знает, что не стоит нас перечить. Или, по крайней мере, я так думал. Кажется, она глупее, чем выглядит.
«Я разберусь с этим», — рявкаю я в трубку, вешаю трубку и подключаю телефон к машине, чтобы сделать еще несколько звонков, чтобы исправить дерьмо.
К тому времени, когда я подъезжаю к дому Стеллы и нахожу ее поврежденный Porsche, стоящий впереди, мои костяшки пальцев побелели от гнева.
Я не сомневаюсь в себе, когда захожу в заднюю часть дома, как и в воскресенье вечером.
Звуки музыки, играющей на кухне, проникают в коридор, но я не слышу никаких других признаков того, что рядом кто-то есть.
Поднимаясь в ее комнату, я нахожу ее пустой. И в ванной тоже.
«Черт», — рявкаю я, поднимая руку к волосам.
Куда бы она пошла?
Именно в этот момент я понимаю, что на самом деле ничего не знаю о девушке, которая занимала почти все мои мысли, сны и кошмары за последние несколько недель.
Единственное место, о котором я могу думать, это кладбище.
Но действительно ли она вернется туда из-за этого дерьма?
Когда я спускаюсь по лестнице, до моих ушей доносится еще один шум — ритмичный стук, доносящийся из открытой двери на другом конце коридора.
Заинтригованный, я спускаюсь по лестнице, чтобы найти ультрасовременный тренажерный зал, который соперничает с Дэмиеном. И в самом дальнем конце огромной комнаты я нахожу человека, которого ищу.
Одетая в пару черно-розовых легинсов и спортивный бюстгальтер, ее крошечные кулачки колотят боксерскую грушу со всем, что у нее есть.
Ее кожа блестит от пота, волосы прилипают к коже, когда она двигается, ее мышцы напрягаются, ее тело изгибается самым гипнотизирующим образом, когда она вымещает весь свой гнев на сумке.
Я теряю себя, наблюдая за ней, и только когда я с громким стуком роняю ее сумку на пол, я действительно вспоминаю, где я.
Я не единственный, кого это пугает, потому что Стелла замирает, ее грудь вздымается, прежде чем она медленно оглядывается через плечо.
Если я думал, что вид того, как она выплескивает свой гнев, что-то сделал со мной, то вид ее лица со слезами, стекающими по ее щекам, чертовски разрушает меня.
«Черто…»
«Не надо», — огрызается она, ее голос жесткий, лишенный каких-либо эмоций. «Я слишком чертовски зла, чтобы иметь дело с твоим дерьмом».
Я делаю шаг вперед, и она поворачивается ко мне, ее глаза опускаются на сумку у моих ног.
«Где ты это взял?»
«Тоби позвонил мне. Я забрал это для тебя».
«Для меня?» — подозрительно спрашивает она, ее брови сходятся. «Я даже не помню, как бросила это», — бормочет она себе под нос.
«Мне жаль, что она…»
«Нет, к черту это, Себ. Действия этой глупой сучки не имеют к тебе никакого отношения».
«Правда? Потому что я думаю, что это имеет прямое отношение ко мне».
Я сокращаю расстояние между нами, мое сердцебиение начинает учащаться.
«Какого хрена тебя это вообще волнует? Ты ненавидишь меня, помнишь?»
«Да», — бормочу я. «Не могу, блядь, смотреть на тебя».
Мое тело сталкивается с ее телом на мгновение, прежде чем ее спина ударяется о стену позади нее.
Ее кожа влажная от пота, линия волос влажная, но, черт возьми, если это не заставляет меня хотеть ее еще больше.
Весь воздух вырывается из ее легких, когда я бросаюсь вперед, наконец-то давая ей то, о чем она просила, и прижимаюсь губами к ее губам, заставляя мой язык проникнуть в ее рот.
Я целую ее так, словно это единственный шанс, который у меня когда-либо будет, когда поднимаю ее с пола, обхватывая ее ноги вокруг своей талии.
Ее тело следует моему примеру, когда она растворяется в нашем поцелуе, вкус ее соленых слез попадает мне на язык.
Нуждаясь в большем, я отрываю свои губы от ее и провожу языком по ее щеке, собирая ее слезы и превращая их в свои собственные.
«Она заплатит за это, Чертовка. Я, блядь, обещаю тебе это.»
«Себ, пожалуйста», — умоляет она. Отчаяние в ее голосе заставляет меня забыть свое гребаное имя, когда я снова завладеваю ее губами, просовываю руку под ее легинсы и нахожу ее скользкой для меня. «Пожалуйста», — снова шепчет она в наш поцелуй.