— В общем, не корчь из себя девочку, завтра на охоту пойдем. — Подытожил я. — Вряд ли вам еще когда такой случай представится. Кстати, и мирных жителей облагодетельствуем, тех кто не приделах. В ближайшей деревне хоть запас мяса на неспокойные времена появится. В такие времена, голод им гарантирован, а так многие выживут… — Это была не совсем правда — любое количество мяса сожрут в первые же дни, тут так принято, но все таки…
Короче, зная местные реалии, канадцев я убедил. Да и не очень те сопротивлялись, просто донельзя законопослушным гражданам надо было самооправдание найти. Но в результате они и думать забыли о наших проблемах, и загорелись охотничьим азартом. Чего я, собственно, и добивался. Надо им эмоциональную разгрузку устроить, хоть таким вот образом.
Уже после ужина, когда канадцы собирались отдыхать, а мы с Умбой на разведку, Анри вдруг спросил:
— Серж, ты ведь воевал?
— Воевал. — Не стал отнекиваться я. Тем более что повоевать, в жизни, пришлось действительно немало. Тем или иным образом…
— А ты? — Для приличия и чтобы сильно не распространятся на тему собственных похождений, поинтересовался я.
— Только присутствовал. В Заливе. — Он усмехнулся. — Ну и пару раз пострелял…
Мы ненадолго замолчали.
— А где служил? — Продолжил расспрашивать он.
— Иностранный легион. Вива Франция! — Отозвался я, и уточнил: — Второй парашютный полк. — Не став, правда, упоминать предыдущее место службы. Ни к чему. Да и быльем поросло…
Анри почему-то обрадовался:
— Здорово! — И тут же пояснил свое внезапное оживление: — Я ведь тоже в парашютистах служил. — И неожиданно гаркнул: — Джеронимо!
Успевший закемарить Жан, аж подпрыгнул.
Понятно, канадец собрата десантника встретил. И ясно на что своим возгласом намекает. Вообще-то, "Джеронимо" это индейский вождь, когда-то хорошенько насовавший америкосам (за, что его гноили в тюрьме и резервации), а потом, его имя почему-то превратилось в боевой клич штатовской десантуры, про которую разговор отдельный.
История славных войск гласит — когда офицерам десантных подразделений окончательно надоело слушать от, пинком провожаемых в свободный полет, бойцов вопль ужаса, в чью-то гениальную голову пришла идея заменить непристойный, панический ор, на отважный боевой клич — для всех одинаковый. И почему-то для этого выбрали имя бедняги Джеронимо. Тайна сия велика есть! Небось, теперь каждый раз, когда из самолета вываливается очередной американский десантник, тот в гробу переворачивается.
К слову сказать, парашютные войска в США рождались сложно. Достаточно упомянуть только то, что смелые и сообразительные американские парни из "крылатой пехоты", никак не могли взять в толк: на хрена вообще надо выпрыгивать из совершенно исправного самолета? Даже со специальным боевым кличем…
Я отвлекся, но судя по возгласу Анри, и канадские парашютисты клич подцепили. А про русские кличи в другой раз. Хотя, что про них говорить, с ними и так все понятно, и в какой тональности исполняются… "Он грешниц любил, а они — его, и грешником был он сам. Но где ж ты святого найдешь одного, чтобы пошел в десант?".
— И как в Легионе? Про него многое рассказывают… — Не унимался Анри, живо заинтересовавшись житьем-бытьем французских, называя вещи своими именами, наемников.
Во, мужской базар пошел — "бойцы вспоминают минувшие дни". Но это нормально, а уж после всех наших недавних приключений… Хоть такая разрядка нужна, если уж выпить нельзя. Вообще-то мы тут все молчуны подобрались. Из Умбы так просто и слова не вытянешь, Жан тоже — толи молчалив, толи в разговоры старших не лезет. И с Анри мы чуть ли не в первый раз не по делу, общаемся.
— Помойка, если честно. — Припечатал Легион я. — Но у меня не было выбора. — И неохотно добавил: — Правда, у многих других тоже… Хотя натаскивают там неплохо.
Подумав, я решил еще немного шокировать канадца, сейчас это полезно будет и в тему:
— Традиции там интересные: во 2-м парашютном, например, темнокожих легионеров вообще нет, ни негров, ни арабов, еще с послевоенных времен повелось. Тогда больше половины полка немцы были, многие из войск СС, вот и навели свои порядки. Как тебе?
На фоне моих высказываний, выпытывать про легион что-то еще Анри, видимо, расхотелось. Так что тема армейских воспоминаний, неожиданно быстро, себя исчерпала, но Анри тут же переключился на другую:
— Серж, а что ты потом делать собираешься?
— Потом, это когда?
— Когда все это закончится, и мы отсюда выберемся. Ты ведь работу потерял.
Ну, конечно, то, что я фирмы лишился, вместе со всем "нажитым непосильным трудом", можно и так назвать…
— Не знаю Анри, толком еще не думал. Может, уеду куда…
— Охотником не останешься?
— Скорее всего, нет. Не люблю заново все начинать. Что-то новое искать буду. Может, попутешествую.
— А поехали с нами! — Неожиданно предложил Анри.
— В Канаду что ли?
— Да. В гости тебя приглашаю. Поживешь у нас дома. Знаешь, какая у нас на Юконе охота!
— Слышал, что медведей как грязи. — Вставил я.
— Вот! Устроиться помогу. — Продолжал гнуть свою линию Анри. — Может, фирму туристическую откроешь. У меня небольшая компания — охотничьи луки делаем, и большинство покупателей, твои потенциальные клиенты.
— Спасибо, Анри! — Улыбнулся я. — Но сразу не отвечу, надо подумать.
— Конечно, подумай, но помни — я приглашаю, и расходы с меня. — Добавил он.
Тут я сильно удивился — такие предложения от представителя "западной цивилизации" услышишь не часто, не принято этого у них. Чего это Анри так ко мне проникся? Хотя, если подумать, я их семейство из серьезной задницы вытащил. Ну, пока еще окончательно не вытащил, но шансы на это хорошие.
— Заманчивое предложение, серьезно, еще обсудим. А сейчас нам пора. — Свернул разговор я, и завершил его небольшим инструктажем:
— До границы километров семь, а двигаться мы будем скрытно, так что раньше чем через четыре-пять часов не ждите. Здесь вряд ли, что случиться может, но все равно подежурьте. Будем возвращаться, свяжусь и фонариком мигну, — я показал как. — Пошли Умба.
— Ни пуха!
— К черту!
Подхватив винтовку, я забрал из машины ноктовизор и мы нырнули в заросли.
* * *
Вечером следующего дня, мы готовились пересекать границу. В прицепе, в дополнение к уже имевшимся там трофеям, лежали две пары, вожделенных канадцами, бивней и шкура, случайно подвернувшегося, жирафа — не повезло ему, а нам наоборот повезло. Охота явно удалась. А ночная разведка засад, секретов и кордонов не выявила. Но на всякий случай, днем, я посылал Умбу в деревню, там подтвердили, что посторонних в ближайших окрестностях нет, а застав или постов на этом участке никогда и не водилось, ни с этой, ни с той стороны — проезжай, проходи кто хочет, "граница на замке" понятие не из этой реальности.
Вернувшись с этими обнадеживающими сведениями, Умба привел с собой толпу африканцев, и они как муравьи, облепили туши убитых нами животных. В деревню потянулась цепочка нагруженных огромными кусками мяса носильщиков. Им на встречу двигалась такая же цепочка, уже освободившихся от ноши и спешивших за новой порцией добычи, людей. Тут, похоже, не одна деревня собралась, а все окрестные. Но так всегда и бывает — слухи о том, что где-то чем-то можно поживиться, разносятся моментально. Зато мы могли не беспокоиться о том, что сюда неожиданно пожалуют незваные гости — нас сразу предупредят. Но двинемся все равно только ночью, и без фар пойдем, с ноктовизором — береженого бог бережет!
Мы прощались с Умбой — масаи решил остаться. А я не стал отговаривать — бесполезно. Здесь его родина, и моран знает, что делает.
Я поделился с Умбой наличными, оставил захваченный джип и все трофейное оружие — по местным меркам, сказочное богатство! Он найдет, как распорядиться, а нам, тащить все это с собой в другую страну было бы верхом идиотизма. Да и не собирался я этого делать.