Его рука снова возобновила свое движение, скользя вниз, отвлекая мое внимание от того, что она в темноте преследовала. Кончики пальцев нежно прошлись по соскам и снова остановились на моем животе.
– Тебе надо поспать, – шептал Дэви. Как будто я могла! Как будто я когда-нибудь смогу снова заснуть, ощутив подобное… узнав это…
Но все устремилось куда-то прочь – вода сквозь пальцы, воздух, улетающий в небо. Я падала, и падала, и падала…
А его рука продолжала медленно спускаться и замерла, накрыв собой ноющую пустоту моего чрева. Прижалась сильнее, и поток ее тепла хлынул внутрь, в самую сокровенную часть меня.
– Спи спокойно, – прошептал его голос. Наслаждение нахлынуло, пронзив все мое тело – от пяток до головы, и длилось бесконечно. Это было последнее, что я запомнила из реальности. А дальше – одни только сны.
Мне снился дождь.
Дождь шел и в тот вечер, когда Льюис появился на пороге моего дома… ровный, животворный дождь, который люди полагают неотъемлемой частью своей жизни на этой планете. И в случае необходимости силой выбивают его из Матери Природы. Весь долгий день перед этим я трудилась как проклятая и оказавшись наконец дома, залезла в ванну с чувством крайней усталости.
Я отмокала всего минут десять, когда затренькал колокольчик у входной двери. «Да и пусть звонит», взвыла какая-то часть меня. Но другая строго напомнила, что я, Джоанн Болдуин, – взрослый человек с развитым чувством ответственности, Хранитель. И что посетитель – это, скорее всего, Эд Мак-Мэхан с плановой проверкой Банковской Расчетной Палаты или – что менее вероятно – какой-нибудь роскошный мужчина-красавец.
Именно последняя перспектива вытащила меня из ванны, заставила закутаться в толстый мышино-голубой халат и пошлепать ко входу, оставляя мокрые следы на полу.
Я распахнула дверь и обнаружила, что там… никого нет. В растерянности я оглянулась, опустила взгляд вниз.
Там, скорчившись и привалившись к стене, сидел насквозь промокший парень – его вздыбленные темные волосы торчали как иглы у дикобраза. Обхватив себя руками, он дрожал от холода. Потребовалось не менее десяти секунд, чтоб я узнала его и ощутила шок.
– Льюис! – воскликнула я и, не задумываясь, подхватила его под руки и попыталась поднять. Мне никогда не удалось бы совершить этот подвиг, если б сам Льюис не помогал мне. Общими усилиями нам удалось преодолеть порог и дотащиться до гостиной. Но и здесь он продолжал дрожать в своей одежде, с которой так и лило ручьями. Я заметалась: сначала обратно к двери, чтоб запереть ее, затем в кладовку за теплым одеялом. Увы, учитывая, что дело происходило во Флориде, оно оказалось не слишком теплым. Вернувшись в комнату, я увидела, что Льюис снова сполз на пол и почти без чувств сидит у самой двери.
Пришлось воспользоваться небольшой толикой моих магических сил, чтоб отжать воду из его одежды и направить ее в кухонную раковину – слышно было, как она урчит, стекая по трубе. Одновременно я согрела одеяло и накинула его на плечи Льюису.
– Эй, – позвала я его, тоже опускаясь на корточки. – На полу, конечно, удобно, но у меня есть диван.
Мой гость открыл глаза, и я была потрясена страхом, который прочитала в них. Льюис боялся. Что же могло напугать самого могущественного в мире Хранителя?
– Не могу подняться, – признался он. И впрямь, вид у него был скверный: сильно исхудавший – кожа да кости, лицо – нездорового, мертвенно-бледного оттенка, как у человека, проведшего долгое время в полной темноте. – Спасибо тебе.
– Пока не за что. Я только просушила тебя и дала одеяло, – ответила я. – Ну, давай попробуем встать.
Мы повторили серию жимов-рывков, и в конце концов Льюис сидел на диване, который оказался явно маловат для его шести с лишком футов. Бедняга скорчился и замер, а я постаралась, как могла, накрыть его.
– Ты когда в последний раз ел?
– Не помню, – пробормотал он. Я поднялась, чтоб отправиться на кухню, но он поймал меня за руку: – Джо?
Это прикосновение – кожа к коже – для меня было как ожог. Но прошла целая секунда, пока Льюис почувствовал то же и отпустил меня.
– Я вижу: ты в беде, – сказала я. – И поверь, никому не стану звонить.
Очевидно, именно этого он ждал. Кивнул с облегчением и прикрыл воспаленные карие глаза.
Когда я вернулась с кружкой разогретого в микроволновке бульона, Льюис умудрился принять сидячее положение и в мгновение ока выхлебал предложенное угощение. Я забрала опустевшую кружку и поставила на кофейный столик.
– Хорошо, – простонал он. Прикоснувшись к его лбу, я почувствовала, что он весь горит. – Я в полном порядке.
– Ага, как в аду.
Пришлось сходить за жаропонижающим и заставить его проглотить две капсулы с повторной порцией бульона. Дома стояла умиротворяющая тишина. Ни звука, если не считать стука дождя по крыше. Бесконечное тук-тук-тук…
Льюис молча прикончил вторую кружку бульона. Сидел, вертя ее в руках и не сводя с меня лихорадочного взгляда. Наконец подал голос:
– Ни о чем не спросишь?
– Разве я имею на это право? – возразила я, забирая у него кружку. – Ты большой начальник, Льюис. А я рядовой работник Штата. Ты скомандуешь «лягушка!» – я запрыгаю. Ты скомандовал ухаживать за собой…
– Ну да, – фыркнул он, – а ты – воплощение материнского типа. Не рассуждающего и не задающего вопросы.
Очко в его пользу.
– Ладно, устыдил. Отвечай: какого черта ты здесь делаешь? И откуда ты свалился на мою голову – голодный и больной? Мы ведь не очень хорошо знаем друг друга, Льюис. По крайней мере, для того, чтоб ты пришел ко мне.
Пожалуй, это я жестковато. Зато честно. Он вскинул глаза, затем потупился. Сказал:
– Я тебя знаю, Джо. И доверяю.
– Но почему? – вместо ответа он криво улыбнулся, и я почувствовала, что краснею. – Хорошо, спрошу по-другому. Что за беда у тебя стряслась?
– Хуже не придумаешь, – ответил он. Улыбка исчезла, и Льюис снова выглядел больным и уставшим. – Я сбежал от Совета.
У меня внутри все похолодело. Я замерла, не донеся кружку бульона до рта. Так и сидела, ощущая легкий запах специй.