– Но я возьму только крем! – запротестовала Луиза, продолжая жевать.
– Но корж тоже нужно съесть, или бабушка должна выбросить его в мусорное ведро?
Луиза надула губы.
– Я хочу еще пирога! – потребовала она.
– Но, дорогая, ты съела уже два больших куска, – возразила Рената.
– Хочу еще, – упорствовал ребенок с жадным взглядом.
– Нет. Достаточно! – сказала Эмма решительно и взяла из рук Луизы тарелку. – Скоро уже будет ужин. Лучше расскажи бабушке, что вы делали сегодня в детском саду.
Луиза упрямо сжала губы, затем, поняв, что она действительно не получит третий кусок, разразилась слезами. Она слезла со стула и с яростным видом огляделась вокруг.
– Не смей! – предостерегающе крикнула Эмма, но было уже поздно. Девочка ударила ногой по керамической поилке для птиц, та соскользнула с камня, на котором стояла, и разбилась.
– Детка, такая была красивая поилка! – воскликнула свекровь.
Эмма видела, что Луиза нацелилась на следующий объект – цветочный горшок с цветущей геранью. Она вскочила и успела схватить дочь за руку, прежде чем та сделала следующий шаг. Луиза стала сопротивляться и визжать с такой силой, что задребезжали бокалы, сучить ногами и биться. Эмма привыкла к периодическим выплескам темперамента своей дочери, но сила приступа ярости ее напугала.
– Я хочу пи-рог! Я хочу пи-рог! – кричала она с покрасневшим, как рак, лицом, совершенно потеряв самообладание. Слезы брызнули из ее глаз, и она повалилась на пол.
– Ну, хватит устраивать театр, – прошипела Эмма. – Мы идем наверх, в квартиру, и останемся там до тех пор, пока ты не успокоишься.
– Противная мама! Противная мама! Пирог! Я хочу пи-рооог!
– Да дай ты ей еще один кусок, – вмешалась Рената.
– Ни за что! – Эмма гневно сверкнула на свекровь глазами. Как может она хоть когда-нибудь завоевать авторитет у Луизы, если ее свекор и свекровь срывают каждую попытку воспитания?
– Пирог! Пирог! Пиро-о-ог! – Луиза впала в настоящую истерику, ее лицо побагровело, и Эмма уже теряла терпение.
– Мы лучше пойдем наверх, – сказала она. – Извините. С ней что-то в последнее время не в порядке.
Она потащила свою кричащую и воющую дочь за собой в дом. Мирный ланч завершился.
Бывали дни, состоявшие из череды простых повседневных банальностей, лишенные каких-либо событий, о которых можно было бы вспоминать, оглядываясь назад. Большинство людей проживали такие дни, не задумываясь над ними, измеряя течение лет по дням рождения и праздникам или каким-то выдающимся случаям, которых в их жизни с возрастом становилось все меньше. Уже много лет назад Пия начала вести краткий дневник, в который тезисами записывала все, что произошло за день. Иногда она сама смеялась над тем, какую малозначимую чепуху она записывала, но эти тривиальные заметки приносили ей чувство удовлетворения, помогали воспринимать жизнь более осознанно и не давали ни один день просто вычеркнуть из жизни как бесполезный.
Пия притормозила и поехала правее, чтобы пропустить трактор, который сворачивал с другой стороны в тоннель. Она приветственно подняла руку. Ганс Георг, фермер, у которого наверху, в Лидербахе, было свое хозяйство и который каждый год заготавливал сено и солому, поприветствовал ее в ответ.
В такие дни, как сегодня, дневник часто оставался незаполненным. Что она должна была записать? «Обнаружен труп девушки, допрошены черствые подростки, вскрытие с 12 до 16 часов, принято 126 бесполезных звонков, отклонены запросы прессы, весь день ничего не было во рту, Катрин Фахингер утихомирилась, вечером скошен газон»? Едва ли что-то еще.
Пия добралась до Биркенхофа, нажала кнопку на пульте дистанционного управления, после чего зеленые ворота медленно распахнулись перед ней. Это новшество было одним из предметов роскоши, которые они с Кристофом позволили себе в последние месяцы в усадьбе после того, как городские власти Франкфурта окончательно передали в архив распоряжение о сносе, которое грозило им в течение нескольких лет. Через опущенное окно проникал пряный аромат свежескошенной травы, и Пия поняла, что Кристоф уже приехал. Полоса газона между березами на левой стороне въезда с твердым покрытием, благодаря которым усадьба получила свое название, была аккуратно пострижена.
Это было правильное решение – не покупать Рабенхоф в Эльхальтене. Один только ремонт усадьбы заставил бы ее навек увязнуть в долгах, а так как строительное управление прошлым летом наконец-то дало разрешение на реконструкцию дома в Биркенхофе, они с удовольствием вложили деньги в модернизацию примитивного домика.