А без божьей помощи тут было не обойтись. Утренний моросящий дождичек к полудню усилился и превратился в ливень. Деревенские, нахватавшие а Ссёлковском магазине дешёвых прозрачных плащей с капюшонами и привыкшие к калошам, расположились на пригорке и ждали продолжения банкета. Приезжие, пошумев и помахав руками, вызвали из Пружинска кран. Марья Кузьминична махнула развела руками и сказала, что ей пора кормить детей, да и «аристократку» – у всех режим. Дмитрий повёз её и жену, Наташа тоже пошла кормить гостей, остальные решили сварить у Маруси картошки и перекусить всем вместе («Перед посадкой», – шепнул Зимин). Через час приехал кран, и пообедавшие и согревшиеся дома Ольга, Дмитрий и Марья Кузьминична поехали следом за ним. Но не успели. Как рассказали им радостные земляки, кран не доехал до завала. От лёгкого сотрясения от берега откололся пласт земли, и вся эта куча дерева и железа сползла в речку. Вода огибала эту кучу, выбивая и унося брёвнышки по одному.
– Как в Сибири, – вздохнула Маруся.
– Почему в Сибири?
– Лесосплав…
– А машина где?
– Где-то под кровельным железом.
На следующий день небо очистилось, выглянуло солнце. После завтрака зашли Лена с Ольгой. Лена присела на кресло и вздохнула:
– Отплакало небо всех усопших, кого стены «поповского» дома помнили. А было их… ой, сколько же их было! И хозяева, и грабители, и строители, и разрушители, и неистовые, и слабые, и грешники, и праведники. Не все царствия небесного достойны, но пусть всем земля пухом будет и обрящут покой души их.
– Расскажите о них, тётя Лена, – попросила Ольга.
– Да я-то сама тридцать девятого года, а церковь нашу не то в тридцатом, не то в тридцать втором закрыли. Так что семью Ивановских не застала. А потом… да что потом, временщики! Последнего-то в моём гробу схоронили… что-то я вздремнуть захотела…
И пошла через двор мимо бочек с водой.
– Как это «в моём гробу»? – шёпотом спросила Ольга.
– Да дело житейское. У нас же не всегда дорога. Вот так умрёшь – а ты на острове. И что, неприбранной лежать, пока вода сойдёт? На этот случай наши старухи заранее гроб покупают.
– Ой, а где хранят?
– Где-где! В сарае!
– И у тёти Лены?
– В погребице. Всё, как положено. Сами ткань для обивки подбирают, ленты, крышка на двух гвоздях. Целлофаном прикрыт, а сверху ещё тряпками, чтобы не выгорал. У нас самая старшая Наташа, она уже дважды свой гроб отдавала, этот – третий. Анна сверстница Лены, на несколько лет моложе. Рясовы тоже где-то с конца-середины тридцатых, у них один на двоих, кто первый помрёт, тому и достанется.
– А… вы?
– А я приезжая. Мы налегке в чужой дом приезжаем, в чужой домовине из дома уходим.
– Ужас какой!
– Моя мама так же считала про «смертный узел», что бабки собирают. Говорила: «Поверх земли не оставят». Но, когда она умерла, я у неё в шкафу всё нашла, только по отдельности лежащее. Это ведь не о себе забота, а о близких, чтобы не метались они, собирая тебя в последний путь. Ладно, будет о грустном, давай о тебе поговорим. Кого или что ты разыскиваешь? Да не майся ты, это же очевидно! Твой Дмитрий – полицейский, почему не помогает? Я же вижу, что вы очень хорошая пара. И в то же время вид у тебя совсем несчастный. Что случилось, открой душу, самой легче станет.
– Я не из-за поисков несчастная. Поиск мне Дима предложил, чтобы отвлечь. В общем, дочь у меня… ей всего девятнадцать. В прошлом году замуж вышла. Месяц назад родила двойню. Мальчики. Ну вот, а меня не допускают…
Марья Кузьминична слушала, поражаясь, как всё схоже в отношениях отцов и детей. Родители думают, что взрослые дети всё ещё глупы и должны к ним прислушиваться, а дети – что родители своё отжили и должны жить только их интересами. У Ольги брак с Дмитрием официально второй, а практически третий. Выйдя замуж молоденькой за однокурсника, она через несколько лет с ним развелась, и уже после тридцати сошлась с мужчиной, от которого родила дочь. С ним семья тоже не получилась, воспитывала она Нику одна. Пять лет назад познакомилась с Дмитрием, но дочь-подросток встретила его в штыки. Как он ни пытался наладить отношения, Ника была категорически против. Прямо матери условия поставила: или он – или дочь. Тут ещё, будь она неладна, влезла в их жизнь её несостоявшаяся свекровь, мать биологического отца Ники, предложила внучке к ней переселиться, мол, мать тебя на мужика променяла. Ольга порвала с Дмитрием, чтобы не потерять дочь. Полгода страдала по нему, потом потихоньку возобновила отношения. Встречались тайком, хотя и он давно в разводе, два взрослых сына, живущих отдельно – не помеха, и она не замужем.