Такер ощущал как адреналин уходит из организма, а вместе с ним прилив сил. Спазм в груди согнул его пополам.
— Малк, что с тобой? — беспокойно воскликнула Клара.
— Да так, желчь, что я копил в себе разыгралась, а ты ведь предупреждала, что когда-нибудь она меня убьёт — усмехнулся он.
— Не говори так! — Звонко возразила девушка.Освальд приложила руку к своему пульсирующему укусу, боли она уже не чувствовала, будто яд одновременно отравлял и обезволивал. Эти змеелюди как пиявки. — Опять черви, -она передёрнула плечами.
Её глаза расширились от ужаса, будто что-то вспомнив она схватила его за руку и притянула к себе, мужчина зашипел — что ты делаешь женщина?! Мне больно!
— Харкнесс говорил про антидот, ты же принял его, да? — мужчина досадливо отвёл взгляд, холодная тоска охватила её сердце, — Малкольм, скажи, что ты принял его? — он молчал, она обхватила его лицо руками и развернула к себе — Скажи, что принял его! — со страхом прошептала она.
Он продолжал отводить глаза, а что он может сказать? Клара и так знает, что он идиот!
Его молчание было самым красноречивым ответом, этот ублюдок всегда понимал, когда можно врать ей, а когда нельзя. Но лучше бы он соврал! Возможно это было бы мимолётным облегчением… Но она уже не знала, что было бы лучше…
Оказалось, как такого смысла бежать не было. Они уже пришли к логическому завершению.
Клара метала взгляд в разные стороны, но по всюду был лес, выхода из ситуации не представлялось. Хотелось разрыдаться и пробудиться от этого бессмысленного кошмара.
Но это был не сон.
Беспокойно стискивая манжеты пальто, она силилась придумать выход, но ничего не получалось! Ужас охватил её естество, положение представлялось безвыходным.
Люди уверенные, что контролируют всё вокруг ошибаются. Им лишь кажется, что всё под их контролем.
… Рано или поздно, а скорее даже рано, чем поздно, судьба непременно сокрушает гордыню.
Не в силах смотреть на бесполезные руки, она спрятала их в карманы. Девушка поморщилась, боль всё-никак не хотела становиться привычной и ощущалась с каждым разом, всё острее и острее.
— Осколки — подумала она.
Но ещё помимо стекла Клара ощутила пустоту, карман был порван. Повинуясь неясно чему, она засунула руку глубже, в подкладку. Глаза удивлённо округлились. Неужели за всё это время удача им улыбнулась?
Она счастливо обернулась к Малкольму, тот было хотел покрутить у виска, мол его дорогая жёнушка свихнулась от пережитого, но увидев, что в её ладошке зажата ампула, расхохотался.
Они и вправду ненормальные.
Лёгкость и беззаботность, как это всегда бывает, просуществовали не долго.
Брюнетка протянула ампулу Такеру, но тот покачал головой, отказываясь от неё.
— Малк, у меня ещё двенадцать часов, не будь ослом! — напряжённо процедила она, такое благородство с его стороны не могло не напрягать. Выглядел бывший пресс-атташе откровенно плохо, тёмные круги под глазами, безумный взгляд и разбитая губа в скупе с бледным лицом никак не красили его.
— Дура, твой укус серьёзнее, яд распространяется быстрее! Делай, что тебе говорят. — с каждым словом разъяряясь процедил мужчина.
Он страстно хотел, что б она поступила именно так как он сказал. Но её глаза говорили об обратном, и он раздосадовано выдохнул — Я не думаю, что мне это уже поможет… — Та боль в её глазах, отразилась в его сердце, но он не мог не договорить — Я сам виноват. Но ты — он обхватил её плечи и как безумный запричитал — Я не позволю тебе обратиться в эту тварь!
Она с широко распахнутыми глазами смотрела на него — Ты, что ненормальный?!
— А ты только заметила? — горько усмехнулся мужчина.
Освальд зло стиснула зубы, этот козёл всегда поступает только так как хочет, невзирая на последствия. Невзирая вообще ни на кого!
— Зачем ты это делаешь? — хрипло выдохнула Клара, борясь с подступающим отчаянием.
— Я должен заботится о тебе — сказал он так просто, без сомнений и притворства.
— Я никогда не просила об этом.
— Ты и не должна просить об этом.
Глаза щипала, она была готова зарыдать, но это бы не изменило ничего. Этот упрямого осла ничего не переубедит. Его эгоизм порой доходил до абсурда. Он вбил в себе голову, что во всём виноват именно он! И именно таким извращённым способом наказывал самого себя.
Сглотнув, она спросила ещё раз — Так ты не будешь принимать антидот?
Он покачал головой, она усмехнулась, будто мог быть другой ответ. Медленно кивая сама себе, нервно проведя по волосам она улыбнулась, — Знаешь, я тоже…
Брови шотландца недоумённо сошлись на переносице, пока до него доходил смысл сказанного, она что есть сил швырнула ампулу прочь. Та затерялась в густой траве, в предрассветной дымке Малкольм даже не мог различить направление, где исчезла их последняя надежда.
Он схватился за голову — Что ты натворила, дура?!
Такер рванул в ту сторону, где мог быть антидот, он искал и искал, но прекрасно понимал, что это бесполезно. Здесь во тьме, они попросту тратят драгоценное время.
Разочарование, злость досада и зверское желание причинить кому-нибудь вред отравляли его. Дышать было невыносимо. Он просто хотел, что б это всё наконец закончилось.
Клара словно тень преследовала его, не переставая сквозь слёзы повторять одно и тоже. Отчего ему становилось только хуже. А она по детски упрямо твердила — Думаешь, я так просто оставлю тебя? Позволю одному стать этой… Змеюкой.
Знаешь, Такер ты чёртов эгоист, плевать, что произойдёт, я не оставлю тебя!
— Я сам виноват! — отчаянно проорал он.
Клара отрицательно мотала головой, тем самым отрицая его вину.
Медленно приблизившись к мужу, Клара надломленным голосом заговорила.
— В этом никто не виноват, просто так произошло. — звонкий шёпот болезненно разрывал тишину. — Ты этого не изменишь, и мне этого не изменить, так зачем бессмысленное выяснение отношений?
Она сглотнула и уже ровным голосом попросила, протягивая ему руку — Не оставляй меня.
Глядя в любимые карие глаза, он без колебаний сжал протянутую ладонь. Такера поразила та искренность, с которой его тайная мольба слетела с её губ.
***
Такеры наслаждались временным покоем, они не знали, что их ждёт в будущем. Лёжа среди поля, где тихий ветер мягко колыхал траву, им представлялось будто в мире не осталось больше никого, кроме них двоих.
Голова девушки покоилась на его груди, и он мягко перебирал её волосы.
Та часть метущегося беспокойства, что так свойственна людям в середине жизни оставила их. Сейчас они обрели тот покой, что бывает у тех, кто познал неизбежность конца.
Они доживали отведённые им минутами, а может быть даже часы… Как сказал Шекспир: «Человек не властен в часе своего ухода и в сроке своего прихода в мир»