Экипаж выехал за пределы столицы и вскоре достиг аккуратных окраин королевской резиденции. Он был остановлен лишь под высокой решеткой золотых врат Лерьезаля, где бравый седовласый усач со странной эмблемой на сверкающей кирасе принял к прочтению некоторый документ, только после чего разрешил проезд. Копыта коней зацокали по обширной мощенной булыжником площади, служившей двором перед парадным входом.
- Что-то не так, мэтр?
- У него на груди был ворон, терзающий младенца? Какой странный символ.
- А, да! Эмблема Воронов Ризенгена. Прошу за мной.
Провожатый выпрыгнул на брусчатку и с наслаждением выпрямился, вдыхая чистый воздух.
- Вот беда, отсюда же придется возвращаться в Парс-де-ре-Наль, а это такая мука - каждый раз принюхиваться заново! - воскликнул он. - Да, мэтр, Вороны Ризенгена - некогда наемный отряд, но уже много лет - личная гвардия короля. За глаза мы их зовем Старыми Ворчунами.
- Я читал когда-то, что его величество охраняет дворянская гвардия, собранная из отпрысков благороднейших семейств, - припомнил Тобиус, следуя за Дези к высоким дверям.
- Это было раньше, при отце экселлента и при иных его предшественниках. После войны с мятежными сеньорами экселлент упразднил дворянскую гвардию, так как она являлась слишком опасной и влиятельной политической силой, способной давить на монарха, добиваясь привилегий в пользу различных семей. Старые Ворчуны преданны только экселленту, а их воинские умения, уж поверьте мне, на три головы превосходят все, что могли предложить дворянские щенки.
Лерьезаль заставлял восхищаться с первых же минут, встречая фасадом с колоннадами белого и розового мрамора, золотыми украшениями множества стеклянных окон, золотой лепниной на стенах и десятками мраморных бюстов, украшавших внешние стены. Сами же огромные двери парадного входа были сработаны из дерева и умело застеклены, а подле в ажурных беседках и на скамьях отдыхали придворные, яркие и несуразные, как птицы джунглей Унгикании.
В моде среди благородных людей Архаддира была одежда, кою в Ривене и Ридене посчитали бы чрезмерно фривольной и даже глупой. Женщины, белые от пудры, без стеснения носили платья с непомерно откровенными декольте, обильно украшенные бантами и драгоценностями, а также сдавливавшие их талии до неправдоподобной тонкости. Матроны не знали меры в количестве украшений и дорогого пахфама, а отсутствие жутких корсажей восполняли нелепыми каркасными конструкциями под названием 'панье', что раздвигали вширь их тяжелые длинные юбки. Мужчины помоложе стремились не отставать от дам в заметности и дороговизне нарядов - их длинные камзолы красила яркая оторочка, шеи украшали белоснежные платки с драгоценными брошками, а перевязи для шпаг сверкали золотым шитьем, как и широкие поля шляп с пышными перьями. Также могло броситься в глаза, что некоторые из них чрезмерно ярко красили губы. Мужчины постарше и посолиднее меняли шпаги на длинные трости с вычурной резьбой, а вместо шляп щеголяли огромными кудрявыми париками, при этом также не отказываясь от толстого слоя пудры на морщинистых лицах. Камзолы многих придворных сверкали яркими звездами наград, дамы непременно имели при себе вееры, а некоторые даже нянчили несуразных крохотных псин, которые то и дело противно тявкали.
- Мэтр, - обратился к Тобиусу Дези, когда молчаливые лакеи сопроводили их в громадный холл, - посмотрите, нас встречает сам капитан гвардии.
Летье де Наруз герцог де Рабонт был высоким седым мужчиной за шестьдесят, жилистым и крепким для своих лет. Облаченный в одежды и плащ темно-синего, почти черного бархата, он также носил стальную кирасу с неприглядной эмблемой и перевязь с оружием - мечом и пистолетом. Вытянутое суровое лицо украшали аккуратные усы и бородка цвета соли с перцем, стальные глаза смотрели угрюмо.
- Опаздываешь, де Рахальеза. - Герцог одним резким жестом отослал слуг, а вторым приказал посетителям следовать.
- Конспирация, монсеньор, требует времени, - улыбнулся ему в спину армадокиец.
- Шевелитесь. Встреча экселлента с официальной фавориткой вот-вот закончится, и до следующей аудиенции будет не так много времени.
Лерьезаль поражал не только роскошными интерьерами, но и невероятными размерами. Он больше чем вдвое превосходил Хосбранд и Ардегран, вместе взятые, и это не считая фруктовых садов, великолепной системы фонтанов, знаменитого Зеленого лабиринта и громадного 'дикого' парка. Капитан гвардии уверенно двигался по драгоценным паркетам в мраморных бальных залах, по знаменитым таррским коврам в деревянных 'охотничьих' салонах, пересекал огромные внутренние дворы, сады с маленькими уютными фонтанами и золотыми клетками, полными певчих птиц. Они также прошли по Галерее Битв и, пожалуй, самой знаменитой и поражающей воображение своей красотой Зеркальной галерее королевы Сельмары, названной так в честь супруги Маэкарна Щедрого. Путь закончился в Малых покоях короля - комплексе помещений, в которых обитал и работал владыка Архаддира, где принимал доклады, откуда рассылал указы, где служили лишь самые проверенные слуги и самые верные телохранители. Еще туда допускалась королева и, конечно же, официальная фаворитка, но и все. Можно было сказать, что, не считая сотни постоянно находившихся рядом людей, Маэкарн Зельцбург являлся королем-затворником.
Пройдя через вереницу больших и малых помещений, где дожидались аудиенции чиновники и приезжие дворяне, Летье де Наруз привел Тобиуса и Дези в кабинет личного королевского секретаря. Напудренный толстяк с румянами на щеках и в кудрявом парике приветливо улыбнулся им, сверкнув золотыми зубами явно гномской работы, но не проронил и слова. Через некоторое время двустворчатые двери, украшенные, как и все вокруг, сложным золотым узором с зеркальными и перламутровыми вставками, распахнулись, и из них выплыла статная дама весьма приятной наружности. Быстро обмахивая веером вздымавшиеся в декольте полушария, она зацокала каблучками прочь, а ожидавшие мужчины лишь успевали приседать в сложных поклонах.
- Вы, месье, - произнес толстяк неожиданно высоким и мелодичным голосом, указывая золотой палочкой на Тобиуса, - экселлент ждет вас.
Едва зародившийся ропот ожидавших аудиенции вельмож секретарь подавил одним небрежным взглядом. А ведь в приемных залах были министры и генералы.
Дези де Рахальеза, сразу по прибытии потеснивший на резном диване нескольких возмущенных вельмож, улыбнулся магу и надвинул шляпу на лицо, показывая, что намерен вздремнуть.
- Вперед.
Капитан гвардии указал на проем и последовал за Тобиусом, когда тот прошел. Следующее помещение оказалось квадратным, сравнительно небольшим и почти пустым. Полы, стены и потолок покрывал богатый мозаичный узор, в котором опытный взгляд мага узнавал множество сложных чароплетений. Никаких подсказок не требовалось, он сам прошел на середину и остановился в основном узле энергетического контура. Четыре статуи, стоявшие по углам, открыли глаза, из которых лучами ударил свет. Некоторое время волшебник просто не шевелился и ждал.
- Его аура утверждает, что он обычный смертный человек, но мы знаем, что это не так. Пусть скинет ложную ауру, - потребовал чей-то голос, звучавший будто отовсюду сразу.
Подарок Никадима Ювелира был безропотно передан Летье де Нарузу, после чего статуи вновь открыли глаза.
- Не стоит пропускать его на аудиенцию, - заявил голос. - Правая рука - боевой артефакт. В ладонь левой вплетены неизвестные нам чары. Кроме того, он вплел что-то в свою ротовую полость, а сумка является артефактом, в котором можно перенести что угодно.