Но это единственный корт, что у нас есть.
Это был теплый солнечный день с редкими низкими облаками, проплывающими мимо. Я сделал несколько упражнений для разогрева, размахивая руками из стороны в сторону. Разминался.
Я чувствовал себя прекрасно. Иногда мы с Кори играем в теннис по выходным, а бывает, и по вечерам тоже. И, возможно, мне удастся победить его еще несколько раз, прежде, чем он победит меня.
Лаура и девчонка из нашего класса по имени Сара Джонсон играли первыми. Мы остановили разминку, чтобы посмотреть на их игру.
Кори подошел ко мне с ухмылкой на лице, его ямочка сверкала.
— Посмотри на это, — сказал он. Он поднял свою ракетку передо мной.
— Она новая? — спросил я.
Он кивнул.
— Мой папа купил ее специально для меня. Посмотри, — он провел пальцами по струнам. — Видишь? Это новый вид ракеток. Основание струн подвешено внутри рамы.
Я покосился на него.
— И что это дает? — спросил я.
Голубые глаза Кори сверкали на солнце.
— Это увеличивает скорость подачи на восемьдесят процентов.
— Скорость подачи?
Я знал, что он собирается сделать. Он пытался вывести меня из себя. Он хотел показать мне, что я неудачник — даже перед тем, как мы начнем играть.
— Она также уменьшает ручную вибрацию на пятьдесят процентов, — добавил он.
— Круто, — сказал я. — Удачи, чувак. У меня все равно есть шанс победить, — я покрутил свою ракетку в руке.
Он засмеялся и ушел. Это был очень неприятный смех.
Сара Джонсон не самый лучший игрок в теннис. Удар слева у нее совсем не поставлен. Тем не менее, Лауре стоило немалых усилий ее одолеть.
Лаура упала на корт, вся в поту. Она покачала головой.
— Это было непросто. Вот что значит борьба, — сказала она мне.
Кори выскочил рядом с нами.
— Для девчонки ты играла очень даже хорошо, — сказал он Лауре. Он рассмеялся.
— Заткнись! — сказала она и игриво толкнула его в грудь.
— Теперь последи за игрой между Ли и мной, — сказал ей Кори. — Может быть, ты сможешь научиться некоторым новым приемам, — он повернулся и побежал на корт, размахивая перед собой своей фантастической новой ракеткой.
— Ты думаешь это будет плохой пример? — сказала Лаура после того как он ушел.
— Ли, пошевеливайся! — закричала миссис Андерсон. — Матч сейчас начнется. Удачи!
Мне она пригодится, — подумал я. — Если у Кори скорость подачи увеличена на восемьдесят процентов, мне понадобится удача.
И как только я вышел на корт, я уже знал, что у меня большие проблемы.
Мой воспаленный глаз начал чесаться и пульсировать. Он все еще не оправился от жучка, которого пришлось из него выщипывать. Слезы покатились по моей щеке.
Было очень трудно что-либо рассмотреть. Облака проплывали поверх солнца. Над нами раскинулись длинные тени.
Я сильно прищурился моим единственным здоровым глазом. У Кори был удивительно неплохой удар. Мои ноги отяжелели, словно весили по сто фунтов каждая.
Но я сжал зубы и заставил себя двигаться.
Мы играли четыре игровых сета. Победа в двух из трех сетов подряд означала победу в матче.
Первый сет я выиграл со счетом 4–2.
Мы поменялись сторонами корта. Много ребят собралось вдоль проволочной изгороди, чтобы посмотреть, как мы играем. Лаура помахала Кори пальцами в воздухе.
Почему она на его стороне? — задумался я. — Просто потому, что он спас ей жизнь в тот день? Или же потому, что он светловолосый, голубоглазый, ему все время сопутствует удача, и все в школе думают, что он классный?
Да. Вполне возможно.
Я заставил себя перестать думать об этом. Я пытался выбросить все эти мысли из своей головы.
Теннис. Теннис. Теннис.
Я повторял это слово в голове как молитву. Это помогло мне сосредоточиться.
Я вытер больной глаз тыльной стороной ладони. Мы снова начали играть. Даже с единственным здоровым глазом, я чувствовал себя хорошо. Я чувствовал, что могу покончить с ним.
Именно в этот момент вышло солнце. Облака уплыли. Небо просветлело. Солнце вновь светило ярко.
— Эй! — я заслонил глаза одной рукой.
Солнце светило мне прямо в глаза. Один глаз был полностью затуманенным. Другой глаз был ослеплен солнцем. Я абсолютно ничего не видел.
Удар Кори отскочил рядом со мной и полетел дальше.
Я видел только желто-белые блики. Это было похоже на то, словно кто-то постоянно мигает камерой мне прямо в лицо.